Книга Операция «Купюра» - Инна Тронина

В кабинет вошёл Тенгиз, а за ним – худая высокая женщина в форме, с прямыми, крашеными перекисью волосами до плеч. Грачёв обратил внимание на её простую, с косым пробором, причёску и постное лицо монахини. Абоянцева обвела собравшихся спокойным взглядом из-под очков и замерла, немного наклонив голову.

– За две недели боевых действий союзная авиация совершила свыше тридцати тысяч боевых вылетов. Войска МНС нанесли ракетно-бомбовые удары по двадцати шести стратегическим объектам Ирака… – чужим, далёким голосом говорил репродуктор. Почему-то Грачёву казалось, что в эфире не хватает отзвука взрывов.

– В чём дело? – удивился Горбовский.

Милорадов смотрел на Абоянцеву и молчал, думая о своём.

– Меня Тенгиз Варлаамович попросил зайти, – тихим голосом ответила Вера. Она с подчёркнутым уважением смотрела на начальников, прямо-таки ела их глазами. Но Грачёв видел, чувствовал, что где-то в глубине души Абоянцевой тлеет страсть – как огонь под торфяником.

– А по какому поводу? – никак не мог взять в толк Захар. Ему не удалось толком прослушать новости, и потому он раздражённо перекладывал бумаги на столе.

– Я сейчас объясню! – Всеволод вытащил стул на середину комнаты. Уселся на него верхом, никого не стесняясь. – Очень хорошо, что здесь оказались Павел Андрианович и Захар Сысоевич. Видимо, догадка моя верная, и небеса шлют сигнал. – Сама расскажешь или мне доверишь? – грубо обратился он к Абоянцевой.

Та пожала плечами, удивлённо наморщив лоб.

– Во-первых, почему вы мне тычете? Я в матери вам гожусь! – назидательно сказала она. – Во-вторых, я не понимаю, о чём должна рассказывать.

Она переминалась с ноги на ногу, давая понять, что хочет сесть на стул.

– Память отшибло? – Грачёв закусил удила. – За измену отвечают в любом возрасте, по крайней мере, после восемнадцати лет. Ну, вот что! Я не стану злоупотреблять временем занятых людей. Захар Сысоевич, Павел Андрианович, эта уважаемая дама вчера вечером, прямо отсюда, из нашего якобы неприступного здания, известила боевиков бандгруппы о том, что мы с Михаилом едем к нему домой. И они, опередив нас, прибыли туда. Потому и не было слежки, что дало нам повод несколько расслабиться. Возможно, у главарей были в машине телефон или рация…

– Вера, не может быть, что ты урле литерила! – воскликнул Тенгиз из-за своего стола.

Горбовский поднял руку:

– Батоно, не кричи, не надо! Вера Александровна, это правда? Или Всеволод ошибается? Такое тоже бывает – все мы люди.

Бледная физиономия Абоянцевой была непроницаема. Вера только поджала губы, ещё ниже склонила голову, да так и застыла. Но Грачёв заметил, что пальцы её шершавых, по-мужски больших рук, отчаянно теребят рукава кителя.

– Я ещё раз спрашиваю – это правда? – Захар чуть повысил голос. – Если нет, скажите сразу.

Абоянцева продолжала молчать, всем своим видом демонстрируя смирение и послушание. Всеволод чуть не задохнулся от бешенства.

– Видите, она не отрицает! Но и признаться не может по понятным причинам. Иудой хочет выставить меня перед вами, с больной головы на здоровую хочет свалить. Думает, что у меня доказательств нет, но очень сильно ошибается. Я приведу штук пять свидетелей, которые всё подтвердят. Тенгиз, кто вчера ещё был на коммутаторе?

– Оля Карманова и Дина Неверова – я выяснил. – Тенгиз рассматривал комнатный цветок в горшке, но пальцы его мелко дрожали.

– Знаю, знаю… – заговорил и Милорадов. – Что ж, Вера Александровна, пусть на девочек подозрение падает?

– Павел Андрианович, я точно знаю, что «крота» зовут Вера. Стало быть, девочки вне подозрений. Может быть, там в другой смене Вера есть, и она вчера вне графика дежурила? – постарался быть объективным Грачёв.

– Нет, другой Веры на коммутаторе быть не может, – озадаченно сказал Милорадов.

– Вот я и говорю, что зря она упирается! – подхватил Всеволод. – Тебя же, тварь, Жислин покойный продал с потрохами. Знакомо это имя? Забегали глазки, вижу. Ничего, на полиграфе всё скажешь, как перед Господом Богом. Думала, ходишь, как монашка, с унылым видом, так никто никогда не догадается? Действительно, удачную кандидатуру они подобрали – снимаю шляпу! Я и сам век бы не догадался – без наводки…

– Тише, тише, Всеволод Михалыч! – Милорадов подошёл к своему сотруднику сзади и положил руки ему на плечи. – Доказательства надо предъявить, а ты сразу на оскорбления съезжаешь. Есть у тебя под рукой железные факты? Чтобы сразу – и наверняка!

– Павел Андрианович, можно сейчас пригласить сюда кого-нибудь из задержанных членов бандгруппы? Допустим. Фигурина или Мармура? И девочек этих – Карманову с Неверовой? Иначе будет не доказать.

– Как думаешь, Захар? – повернулся Милорадов к Горбовскому. – По-моему, надо позвать.

– Тенгиз, организуй! – распорядился майор. Всех троих усадите в моём кабинете, а двоих задержанных сначала приведите сюда…

* * *

Оля и Дина, когда им объяснили, в чём, собственно, дело, немедленно закатили истерику. Они стали клясться жизнями детей и родителей, мужей и прочих близких, что ни в чём не виноваты и готовы дать любые показания. И уж кого-кого, а такого клёвого парня, как Мишка, они ни за что не сдали бы. Наоборот, обе девушки ревели по нему с тех пор, как заступили на дежурство и всё узнали.

Тенгиз, как мог, успокаивал их и отпаивал водой из чайника, а остальные молча сидели и ждали. Через некоторое время конвойный ввёл в кабинет Горбовского задержанного Василия Мармура – сутулого мужика с жёсткими усами щёточкой. Похоже, бандит очень удивился, но привычно хранил ледяное молчание. Он ждал, пока заговорят легавые. Вася-Тайшет, уроженец Иркутской области, не знал других законов, кроме блатных «понятий», и свято их чтил.

– Слушай, Василий, ты вот что мне скажи, – миролюбиво сказал Захар, когда Мармур уселся напротив него. – На какой из ваших машин вы следовали за «Жигулями» Грачёва вчера вечером? Ты же водила у них – должен это знать.

Мармур надсадно закашлялся, едва не сплюнул на пол и замотал головой, будто бы всё отрицая.

– Чего бубном машешь? У вас микроавтобус был, ещё гоночная «Лада» и какая-то третья «тачка». Как человека ведь спрашиваю…

– А мы за ними, начальник, не ехали вовсе! – Мармур вытер рот густо зататуированной рукой. – Ошибочка вышла.

– Как не ехали, что ты косишь опять? – Захар раздражённо отбросил в сторону авторучку. – Вы что, с парашютами спрыгнула там, в Шувалове, у дома Ружецкого? Откуда вы взяли, что они туда именно поедут?

– Да мы не вели их, начальник, век воли не видать! Жислину покойному кто-то позвонил на хазу, а я со Святославом Игнатьичем, царство ему небесное, уже в «Тойоте» сидел. – Василий почесал пальцем с грязным ногтем сначала ухо, а потом – макушку. – Жислин спустился к нам и сказал, что ехать надо к метро «Проспект Просвещения». Короче, туда братья приедут вскорости, и будут без «стволов». Здесь наврали ему – ствол был. Из него и упокоили паханов наших…