Книга Рыбы молчат по-испански - Надежда Беленькая

Испанцы приуныли.

– Надо было заранее сообщить, – горевал Луис, пока его супруга растерянно таращила на Нину круглые прозрачные глаза.

– Надо, я с вами согласна, – поддержала его Нина. – Но видите ли, Ксения, ваш адвокат, узнала об этом только сегодня утром.

Она нарочно подчеркнула: ваша, а не моя.

– Видимо, за эти дни произошли какие-то изменения, и ей неожиданно сообщили про них в департаменте. У нас чиновники такие, просто ужас. Вы себе не представляете, – Нина говорила быстро, выдумывая на ходу. – У вас кругом порядок, все контролирует государство. А у нас по-другому, понимаете?

– Понимаем, – кивнул Луис.

– Вот и отлично. Я вас тоже очень понимаю. Неприятно узнавать такие вещи в последний момент. Где-то что-то случилось, а любые перемены в нашем деле немедленно ведут к повышению цен. Вот так. Пожалуйста, не переживайте, – добавляет она уже другим тоном.

– Мы и не переживаем, – отзывается Мария. – Надо – значит заплатим. Главное, дети хорошие.

«Хорошие, нечего сказать», – думает Нина, вспоминая глазенки старшей.

Постепенно она успокоилась. Очень важно было подготовить испанцев заранее, чтобы при появлении Ксении они не закатили скандал. Теперь неприятный разговор остался позади, и дальше все пойдет гладко.

Однако очень скоро выяснилось, что спокойствие ее было преждевременным – стоило им выехать из села и вырулить на рогожинскую трассу, Ксения позвонила снова. Голос в трубке не понравился Нине сразу.

– Приветик! Как дела? – обратилась к ней Ксения как-то уж слишком медоточиво.

– Нормально, едем в Рогожин, с тобой встречаться. Испанцы почти не ворчали. Слушай, я вот чего думаю, – Нина понижает голос, – возьми у них аванс прямо в машине. Сядем к ним в салон и рассчитаемся. По-моему, гостиница – только лишняя трата времени. Они же не будут в Рогожине ночевать. У них бронь в Москве и все чемоданы.

– Видишь ли, Ниночка, – замялась Ксения. – Ты у них деньги возьми, пожалуйста, сама.

– Что значит – сама? – не понимает Нина.

– А то и значит. Скажи им, что мне пришлось в спешном порядке вернуться в Москву. Это чистая правда: у меня появились неотложные дела. Пусть они всю сумму передадут мне через тебя. Скажи, что я тебе полностью доверяю… Только внимательно все пересчитай, – добавила Ксения после небольшой паузы, и Нина сообразила, что она за рулем. – Проверь все купюры. Им, я думаю, придется снять деньги в банкомате. Отвези их в банк, а потом денежки передашь мне, договорились?

– Как же так, Ксения? – Нина возмущена. – Они решат, что я все себе оставлю. Тем более сумма вдруг выросла… Они подумают, что это моя идея… Неловко, неудобно. Я так не могу.

– Между прочим, это и называется работа с клиентом. Ты деньги за нее получаешь! – зло перебила ее Ксения. – Я же по-дружески тебя прошу. Ну что тебе стоит? – добавляет она более миролюбиво.

Нина не знает, что делать. Выполнить просьбу Ксении невозможно, но и отказывать тоже неловко. И как это ей такое в голову приходит?

– Представь себе, – хихикнула Ксения, чтобы разрядить напряжение и задобрить Нину. – У девчонок в свидетельстве о рождении имя мамаши записано как Аксана. «Аксана», а не «Оксана», слышишь ты меня? «А» вместо «О». Мне Людмила Дмитриевна в департаменте сказала. Представляешь?

– Ладно, – проворчала Нина, – возьму.

* * *

Суд назначили через полтора месяца, в марте.

После судебного заседания, когда чиновницы отшуршали своими бумажками и выплыли в коридор, директриса детдома задержалась и поманила к себе Нину.

– Это ваши испанцы? – спросила она вполголоса.

– Что значит – мои? – насторожилась Нина.

– Я имею в виду, что они ваши клиенты. Ведь это вы им переводите?

– Я.

– Слушайте, – директриса оттерла Нину в угол и зашептала ей на ухо. – Слушайте. Вы хотя бы понимаете, что мы натворили?

– Вы о чем? – почему-то Нине сделалось до ужаса тоскливо и неприятно.

– Они с ними не справятся.

– Кто? С кем не справится? – все еще не понимает Нина.

– С девочками. С сестрами нашими не справятся ваши испанцы, с Дашенькой и Анечкой.

– Почему вы так думаете?

Нина устала. Из Москвы выехали на ранней заре, после суда их ждали в Конькове, и теперь ей хотелось поскорее сходить по-маленькому, выпить горячий капучино с корицей в забегаловке напротив, а потом в машине подремать.

– Ну как же? – удивилась директриса. – Я ведь предупреждала эту вашу… как ее…

– Ксению, – подсказала Нина.

– Ну да, я же предупреждала Ксению. Девочки очень тяжелые. Испанцы с ними не справятся.

– А что в них тяжелого? – Нине не терпелось поскорее свернуть разговор. Она переминалась с ноги на ногу, боясь обмочиться прямо в зале суда.

– Поведение у них тяжелое, вот что. Вы даже не представляете…

– Как могут двое взрослых не справиться с маленькими девочками? – еще чуть-чуть – и Нина, оттолкнув директрису, помчится в туалет.

– Ниночка… Вас ведь Нина зовут, правильно? Видите, помню. Так вот, Ниночка. Скажу вам честно: сколько лет работаю, а таких детей я не видела. Вы уж там в Москве помогите своим испанцам, поддержите их как-нибудь. А то я прямо не знаю…

– Обязательно, – заверила ее Нина, вежливо, но решительно высвобождаясь. – Обязательно помогу и поддержу. Вы только не волнуйтесь, хорошо?

И она со всех ног побежала в туалет.

Выйдя на улицу, Нина почувствовала громадное облегчение. С утра было пасмурно, но к обеду ударило солнце, в воздухе остро и пахло весной. Рогожин преобразился и засиял.

Забрав у испанцев оставшиеся деньги, спрятав папку в рюкзак и обругав напоследок слишком яркое солнце, от которого слезятся глаза, Ксения унеслась по своим важным делам. Испанцы и Нина наскоро выпили кофе, и через час Витя, сделав по Рогожину прощальный круг, отправился в дальнее село Коньково. После суда девочек предстояло забрать в Москву.

Микроавтобус летел через старые районы, напоминающие детский конструктор – желтые домики в два этажа, такие после войны строили пленные немцы. Потом через деревни, похожие на древних старух с голубыми глазами. Снег уже почти отошел, но лед, который намерз за ночь, не таял.

Ехали через поля, утратившие свою белизну и похожие на ледяные озера, сверкающие под солнцем.

– Ну и весна у вас, – смеется Мария. – Не март, а январь какой-то. Вроде и солнце вышло, а кругом лед. Вечером ложились – вроде на весну похоже, а утром просыпаемся, за окнами зима.

Дорога весело скачет с горки на горку, а на встречу ей вприпрыжку бегут тополя.

В детдоме их уже ждали.