Книга Сторожевой полк. Княжий суд - Юрий Корчевский

– Это ты о Шуйских говоришь? – заскрежетал зубами Иван.

– Не только.

– А, побратима Кучецкого вспомнил?

– А хоть бы и так!

– М-да, – задумался Иван. – А что за бумаги?

– Думаю, ты лучше меня представляешь их ценность. И бумаги те задевают честь многих боярских фамилий. Ты хоть и высокий пост при дворе занимаешь, но представь, сможешь ли ты противостоять сразу многим знатным родам? Гнездо осиное разворошить хочешь?

– Молчи! – посуровел-нахмурился князь.

Я видел, что Телепнев раздумывал. И даже предполагал, о чем именно он думает. Убить меня – здесь и сейчас – и получить ворох неприятностей или отпустить?

– Ты блефуешь! Нет у тебя никаких бумаг, – наконец выдохнул он.

Я напряг память. Кое-что – самые первые фразы из бумаг, что в сундуке хранились, я прочитал, прежде чем все поджечь. И потому я почти дословно передал Телепневу первые предложения из нескольких писем.

Видно, их помнил и Иван. Он скрипнул зубами, нервно заходил. Была у него такая привычка – по кабинету ходить.

– Афанасий! Привяжите его к дереву, и уезжаем: не хочу грех на душу брать, сам сдохнет.

Меня примотали веревкой к березе.

Телепнев с ватажкой вскочил на лошадей, до этого укрытых в лесу, и они поскакали по дороге на Коломну.

Господи, я же был на волосок от гибели!

Путы – что веревка вокруг тела, что кожаный ремешок на запястьях – не представляли для меня препятствия, и освободился я от них мгновенно. Вышел на дорогу, подобрал свой пояс и оружие. Опоясался, вложил саблю в ножны, заткнул пистолеты за пояс. Ничего не забрали ратники Телепнева. И в самом деле – зачем? А вдруг потом кто мою саблю узнает? Улика! Ничего не скажешь – умно, дальновидно…

Я свистом подозвал к себе лошадь, вскочил в седло и галопом поскакал в Охлопково. Ярость, злость на свою беспечность, желание отомстить – все смешалось и клокотало в моей груди.

– Тревога! – заорал я, едва въехав в острог. Забегали ратники, ко мне подскочили Федор, Макар и Глеб.

– Татары? – выдохнули они.

– Нет, тати напали на меня на дороге – и недалеко. Дружинников из охраны стрелами посекли. Глеб, остаешься здесь, и с тобой – десяток из макаровских. Вы же оба, с остальными людьми – за мной!

– Много ли нападавших было и куда они направились? – спокойно спросил Макар.

– Нападавших с десяток было – конны и оружны: одеты оборванцами, но то – лжа! Воины они. Поехали по дороге на Коломну, но полагаю, оттуда сразу в Москву направятся.

– Тогда зачем нам к Коломне скакать? У них – фора во времени. Есть дорога короче – кругаля срежем и верст двадцать выгадаем. Аккурат на московский тракт выедем.

– Тогда не медлим. Веди, Макар, коли дорогу знаешь!

Макар скакал впереди, за ним – я, и затем уж – вся дружина.

Часа через три скачки мы выехали на московскую дорогу. Дальше уже двигались рысью. Я приглядывал место для засады.

О! Вот здесь – как специально сделано. Мост деревянный в пятнадцати шагах, потом – открытое поле в двести аршин, и дальше дорога в лес ныряет.

– Стоп! Макар, всех людей – в лес, немного в сторону от дороги. Приготовьте пищали, и – тихо! Главное, чтобы с дороги вас не увидели – ну, крестьяне там или другие проезжие. Федор, со своими людьми пили опоры у моста с той стороны речки, но не до конца!

– Боярин! Чем пилить-то – пил нету!

– Саблями рубите, зубами грызите – чем хотите… но чтобы сделали!

Озадаченный Федор вернулся к мосту. Уж не знаю, чем они бревна рубили – ножами ли резали, саблями рубили, но только через полчаса, показавшиеся мне вечностью, Федор со своим десятком вернулся.

– Готово, княже!

– Молодец! Оставь под мостом людей, пусть сидят тихо, как мыши. И как стрельбу нашу услышат, так пусть бревна и рушат. Надо мерзавцам путь назад отрезать.

– Слушаюсь, княже!

Федоровские отвели лошадей в лес и пешком вернулись к мосту. Через несколько минут они уже спустились под мост. Теперь ничего не насторожило бы даже внимательного наблюдателя. Нам оставалось только ждать.

Вначале я молил Бога, чтобы Телепнев с ратниками не появился раньше, теперь горел желанием увидеть их скорее.

Солнце катилось к закату. Движение телег и всадников становилось реже, никто не хотел быть застигнутым на дороге темнотой. Я начал беспокоиться. Неужели Телепнев заночует в Коломне? Или рискнет все же добраться хотя бы до Воскресенска?

Часа через три ожидания, когда я уже было решил, что сегодня Телепнев со своими людьми не появится, вдали показались всадники. Он или не он? Я впился взглядом в верховых. Ближе, ближе – да, они!

– Приготовиться! – вполголоса скомандовал я.

Когда вся группа проехала мост и до них оставалось не больше полусотни метров, я скомандовал: «Огонь!»

Ударил пищальный залп. Все затянуло пороховым дымом.

Не в силах усидеть в лесу, ничего не видя за клубами дыма, я выбежал из-за деревьев и чуть не завыл от досады. Двое всадников уходили в сторону – между лесом и рекой. А наши лошади – далеко в лесу, чтобы не заржали в ненужный момент.

Мост обрушился одним концом пролета, и из-за высокого берега выглядывал Федор со своими людьми, державшими пищали на изготовку.

– Макар, осмотреть противника!

Держа наготове пищали и сабли, ратники двинулись к лежащим людям и лошадям. Живых не осталось, только добили двух лошадей, чтобы не мучились.

Я внимательно осмотрел лица убитых. Князя среди них не было. Ушел, собака! Вот ведь – везет ему! И еще неизвестно, что он будет делать сейчас – к государю направится? Так нас он не видел – никого. По его представлениям, я еще должен быть в лесу, привязанным к березе.

– Уходим. И держите язык за зубами.

Кое-как мы перебрались на другой берег, вымочив одежду. Речка была хоть и неширокой, но глубиной около двух метров, да берега топкие.

Уже в темноте добрались до Охлопкова.

А утром в сопровождении десятка Федора я подъезжал к воротам Коломны. Федор сразу же повернул назад.

Я, как ни в чем не бывало, прошел в управу. На пути встретился Шклядин. Увидев меня, наместник удивился:

– А сказали, что на тебя разбойники напали! А ты жив!

Я выхватил нож и приставил его к горлу наместника:

– Кто сказал? От кого ты слышал? Не скажешь, распорю шею от уха до уха!

Испугался боярин, побледнел:

– Я уж и не припомню, кто.

– В Коломне никто о нападении на меня не знает. И ты мог услышать это от единственного человека – покровителя своего и родственничка князя Телепнева! Иуда!