Книга Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль» - Василий Звягинцев

– До килограмма не скажу. И чтобы выяснить объёмы частных депозитов, потребуется некоторое время. А насколько известно мне – и это достаточно достоверные данные – в хранилищах Федрезерва на Манхэттене и в форте Нокс на данный момент наличествует от восьми тысяч ста до восьми тысяч девятисот тонн в слитках разного веса и разных стандартов, англо-американских и европейских…

– А откуда такой разнос – восемьсот тонн? Даже так, навскидку – сорок миллиардов долларов по сегодняшнему курсу. Вы балансы своих корпораций тоже с такими допусками сводите? – участливо поинтересовался Новиков.

– Разумеется, нет. Но здесь всё иначе. Это ведь только оценочные данные. По отчётам разных лет. Реальный аудит с взвешиванием каждого слитка не проводился никогда. Попытки были, не скрою. И Конгресс интересовался, и Министерство финансов. Некоторые из президентов тоже любопытство проявляли. Особенно когда в прессе всякие спекуляции на эту тему начинались. То будто никакого золотого запаса вообще нет, он давно распродан, то наоборот, что Америка утаивает сданные ей «на хранение» активы третьих стран. Таких, кстати, почти шестьдесят. Которые своё золото здесь хранят…

– А смысл? – удивился Шульгин. – «Жену отдай дяде, а сам…» – Он постарался перевести эту русскую поговорку на английский максимально близко к менталитету собеседника. Тот коротко хохотнул, уловив скабрёзную составляющую.

– Начиная с предвоенного, то есть до Второй мировой, периода очень многие страны, в страхе перед агрессором, сначала Германией, потом СССР, передавали свои золотые запасы за океан. Вы же примите во внимание и психологию правителей. Если придётся (и удастся) сбежать, то куда? Сюда же, в благословенные и непобедимые Штаты. А будь ты королём или премьером в изгнании, но за тобой, пусть формально, числятся сколько-то тонн «всеобщего эквивалента» – ты не бедный родственник, а вполне почтенная фигура. По крайней мере, на жильё и еду хватит… – Сарториус сказал и задумался. Словно бы примеряя к себе подобную участь.

– Но я так понимаю, что лично вы – не декоративный президент «этой страны», а вполне авторитетная фигура – отчего вы, при ваших возможностях, не знаете точного количества? Это ведь, как ни крути, и финансовый козырь, и геополитический…

Новиков спросил и изобразил нетерпеливое ожидание ответа.

Опять Сарториус перед дилеммой – соврать, рискуя, что спрашивающий сам знает ответ и лишь проверяет «клиента», или сказать правду, теряя последние остатки самостоятельности. Похоже, выбрал второе:

– Прежде всего даже я не в состоянии без лишней огласки организовать столь масштабную ревизию. Как вы себе вообще представляете процедуру пересчёта и взвешивания почти полумиллиона слитков? Заодно тогда уж надо и пробирный анализ провести. Поскольку отчего не предположить, что какая-то часть золота давно подменена на свинец или вольфрам? Поэтому приходится брать на веру косвенные данные. Но у меня их столько, что я практически не сомневаюсь – золото в наличии, и его примерно столько, сколько значится по инвентарным книгам…

– Кроме того, – как бы подсказал Андрей, – эти самые «плюс-минус восемьсот тонн» – отличный стратегический резерв. Ими можно манипулировать, ничем не рискуя. Правильно организованная инвентаризация займёт больше времени, чем один или даже два президентских срока. Так зачем действующему президенту входить в конфронтацию со знающими людьми и искать лишних приключений? А любопытных уровнем пониже заставить молчать ничего не стоит. Так?

– Вы сами знаете, что так, – пожал плечами Сарториус. – Но раз уж мы играем теперь на одной стороне, поделитесь – чем вас заинтересовал этот не столь уж существенный момент? На сегодняшний день округлённая стоимость золотого запаса США – примерно четыреста миллиардов долларов. Но это цена, так сказать, потенциальная: начните вы им торговать в серьёзных объёмах – она сразу покатится вниз. А те активы, что контролирует моя «Система» и о которых вам известно, – больше пятнадцати триллионов.

– Вы ведь сами знаете, Магнус, что это – самый большой из мыльных пузырей, что надувало человечество. И зачем хотите предстать перед нами глупцом – не понимаю. Все ваши деривативы, долговые обязательства, «ценные бумаги», та макулатура, которую гонят станки типографий Федрезерва, – мусор. Опавшие листья в осеннем саду, как выразился бы наш друг Ойяма-сан. Вы финансист, да и вообще опытный человек, неплохо поживший…

– И мечтающий пожить ещё, – меланхолически уточнил Шульгин.

Сарториус только шумно втянул носом воздух и стиснул зубы, ничего не возразив.

– Вы должны помнить Великую депрессию, захватили хоть краешком, и немецкая гиперинфляция тогда только-только закончилась. Если забыли, могу дать перечитать Ремарка, «Чёрный обелиск», – продолжил Андрей.

– Незачем. Я всё помню. И понимаю, что вы имеете в виду, – со вздохом сказал Сарториус.

– Так точно. Может случиться так, что всю вашу предстоящую долгую жизнь (мы от своих обещаний не отказываемся) вам придётся, как и написано в Библии, «добывать свой хлеб в поте лица». Например, строить очередные автострады, только уже не на американских равнинах, а в местах более отдалённых, там, где будут платить какие-то реальные деньги или просто кормить. Ведь курс вашего «зелёного» может легко сравняться с зимбабвийским – миллиард к одной какой-нибудь «У.Е». А в качестве «у.е.» – буханка хлеба!

– Зачем вы всё это мне говорите? Кажется, соглашение уже достигнуто и я пообещал его выполнять…

– Пообещать – это одно. Жениться на девушке мужчины обещают гораздо чаще, чем реально идут под венец, – долго не куривший Шульгин наконец не выдержал, подошёл к полузадёрнутому шторой окну и, повернув начищенную бронзовую ручку, открыл правую створку.

Стёкла в рамах были, очевидно, очень толстые, со стопроцентной звукоизоляцией, потому что только сейчас, вместе с порывом сырого прохладного ветра, в комнату донеслись мерный гул длинного, скорее всего – океанского прибоя и хаотический перестук перекатываемой волнами гальки.

Потянулся к портсигару и Новиков.

– Нам нужно, чтобы вы раз и навсегда усвоили всю неоднозначность текущего момента. А без демонстрации некоторых физических опытов нормальный человек с трудом верит, что Земля вертится вокруг Солнца, а не наоборот. Вот, смотрите…

Новиков щёлкнул пультом, и засветился экран почти двухметрового по диагонали плазменного монитора.

Сначала камера словно спланировала с километровой высоты, показывая белое двухэтажное здание, похожее на тюрьму, обнесённое несколькими рядами бетонных заборов и колючей проволоки, перемежаемых густыми зелёными насаждениями. Всё это находилось посреди огромного, пустого, как полковой плац, квадрата, по периметру которого шла ещё одна мощная ограда со сторожевыми башнями по углам.

– Узнаёте? – спросил Андрей.

– Конечно. Это и есть форт Нокс. Но что за суматоха там происходит?

Камера опустилась пониже, и стало отчётливо видно, что суматоха действительно имеет место. Примерно как в муравейнике, на который беспечный прохожий бросил непотушенный окурок. И по внешнему периметру, и внутри него бегали солдаты в форме, с оружием и в касках, в воздухе кружились сразу четыре чёрных «Апача». Новиков прибавил звук, и стало слышно завывание мощной сирены.