Книга Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль» - Василий Звягинцев

– Меня тоже это удивляет. Знаете, есть впечатление, что в меня будто какая-то программа вложена… не та, о которой вы подумали, – предупредил Волович, заметив недоумение в глазах собеседников, – не школьная программа и не какая нибудь «Готская»…[173]В моём понимании «программа» – это нечто вроде диска, что вставляется в «механическое пианино». Понятно? Или проще сказать – как бы глубоко загипнотизирован я. Велено всё лишнее забыть, а что для чего-то нужно – оставили. И я ни малейшего понятия не имею – человек ли я ещё или неведомо чей инструмент, умеющий говорить и двигаться…

«Вон как хорошо завернул! – с гордостью подумал Михаил. – Пусть теперь мозгами ворочают. Объясню им, что самое правильное теперь – ждать, когда «программа» снова себя покажет. То есть повторить то, до чего Агранов уже додумался…»

Но Лютиков и без него понял, к чему клонит непонятный персонаж. Только подобный вариант его совсем не устраивал. Ждать неизвестно чего, неизвестно сколько и что получить взамен? Пшик! Как в известной сказке?

Дверь, ведущая в тамбур, тихо открылась, и в салон неуловимо-стремительными движениями, словно бы даже и несвойственными обычным людям, скорее – каким-то тропическим змеям, втекли сразу три человека, вооружённых короткими пистолет-пулемётами, раза в три более компактными и лёгкими, чем американский «Томпсон», чудо техники двадцатых годов.

– Всем не двигаться, – скомандовал один из ниоткуда возникших бойцов, лицом удивительно напомнивший Воловичу тех морских пехотинцев, что защищали дачу президента во время неудачного путча. – Руки за голову. Все! Стреляем по коленям, если что, а это больнее, чем в лоб…

Спорить никто не стал, только у Лютикова быстро-быстро задёргалась щека. Застарелый тик, в нормальных обстоятельствах себя не проявлявший. Волович как-то сразу понял, что для него, похоже, события поворачиваются к лучшему. Эти парни с автоматами, похожими на милицейские «АКСУ», явно из «нашего» времени.

Но вошедший вслед за ними человек к «нашим» никак не относился. Одетый в элегантное сиреневое летнее пальто, широкополую шляпу, с лицом «нордическим», но вполне современным для начала двадцатого века, с пронзительно-синими глазами, он вызывал невольное уважение и некоторый холодок в животе.

– День добрый, коллеги, – поздоровался он с Лютиковым и Выдревичем, стягивая тонкую кожаную перчатку с правой руки. – У вас здесь курят? – Он потянул носом. – Ну, тогда и я. Куда едем, кстати?

– Да так, просто по окрестностям катаемся, – ответил Лютиков, справившийся с тиком. – А что у нас заинтересовало белую контрразведку?

– Я присяду? – так же вежливо спросил закуривший толстую папиросу из золотого портсигара, неоднократно виденного Воловичем у своих московских «знакомых», очередной гость.

– Да ради бога, Павел Васильевич, – заулыбался Выдревич. – Пусть ваши люди опустят оружие. Мы сопротивляться не собираемся. Так понимаю – у нас появились некие общие интересы?

– Как вы хорошо умеете угадывать, товарищ, – ответил яркой улыбкой гость. – Именно общие интересы, о которых следует говорить конфиденциально. Пусть ваши люди в тамбур отправляются. Но без глупостей. Мои ребята за ними присмотрят. А мы поговорим обстоятельно и не торопясь… На темы, могущие представлять весьма серьёзный и взаимный интерес для всех присутствующих.

Волович не поверил себе, но странный, явно знакомый его похитителям гость, представляющий ещё большую, чем они сами и, наверное, Агранов, силу, краешком губ улыбнулся ему и вроде бы даже подмигнул.