Книга Алексей Орлов - Нина Молева

— Государыня, мне слышится в ваших словах непонятная мне досадливость. Я в чем-то виноват перед вами?

— Хотя бы в своих бесконечных стычках с Потемкиным.

— Опять Потемкин! Брат был прав, когда говорил, что это имя все чаще всплывает в ваших разговорах, и не скрывал своей досады на незаслуженное внимание вашего императорского величества к этому покорителю дворцовых высот.

— Граф, мне неприятен этот разговор. И вообще, я пригласила вас для совещания на совсем иную тему. Как вы посмотрите на то, чтобы стать командующим нашим флотом в Архипелаге?

— Вы снимаете адмирала Спиридова, государыня?

— Я никого не снимаю и не собираюсь снимать. Чем множить местнические споры, мне кажется более благоразумным передать вам, человеку, не связанному с флотом, все корабли и всех командующих. Сумеете ли вы подчинить их себе и направить общие усилия на одержание так необходимых державе нашей побед?

— Уверен, ваше величество.

— Даже уверены. Что ж, с Богом, Алексей Григорьевич. Вседержитель не оставлял вас в самые трудные минуты.

ПЕТЕРБУРГ

Зимний дворец
Екатерина II, члены Совета

— Итак, старые ошибки не помогли избежать новых. Я не права, господа? Девять месяцев военных действий, и каковы успехи, которыми бы вы могли похвастать? Я слушаю.

— Ваше императорское величество, уже в январе нынешнего года, когда по существу война еще не начиналась, турки встретили отпор наших войск и отказались от мысли вступить в Новороссию. А экспедиция генерала Берга закончилась взятием Азова.

— Сколько я помню, его брал еще Петр Великий?

— Все так, ваше императорское величество, но турецкие войны ни разу не доводились до конца.

— Оставьте философию, генерал. Перед нами живые войска и реальная ситуация. Меня интересуют действия столь расхваливаемого всеми полководца фельдмаршала Голицына.

— В марте князь вынужден был, не дожидаясь сосредоточения у Староконстантинова основных войск наших, двинуться в Молдавию по просьбе молдавского епископа Досифея, чтобы принять эти земли в подданство России. Он перешел Днестр и попытался овладеть Хотином.

— Всего лишь попытался!

— Ваше величество, его остановила нехватка продовольствия и амуниции.

— А последующие, если не ошибаюсь, два месяца полного бездействия — им существует оправдание? В результате Румянцеву пришлось перейти двумя дивизиями через Днепр, желая отвлечь турок от Подолии, бросить части генерала Берга к Крыму. И что же? Турки все равно захватили Молдавию, а польские конфедераты усилили свои партизанские действия. Я не ошибаюсь?

— Нет, ваше величество. Князя ввело в заблуждение то, что турки действительно очень медленно подтягивали свои силы.

— Но успели за это время наладить связи с конфедератами.

— Тем не менее Голицын, сформировав свою армию, двинулся к Хотину. Такая угроза крепости была вполне реальной.

— Она перестала иметь принципиальное значение, когда турки под впечатлением действий Румянцева отказались от вторжения в Новороссию.

— Кто же противостоял нашей армии под Хотином?

— Крымские татары под начальством Девлет-Гирея.

— Только и всего? Значит, Голицын сам уклонился от победы, когда просил разрешения отступить за Днестр?

— Ваше величество, но он одержал победу, когда на него напали турки. Их было более восьмидесяти тысяч человек, и тем не менее фельдмаршал отбросил их за реку, а отряд, попытавшийся закрепиться на левом берегу Днестра, был попросту разгромлен. От него ничего не осталось.

— Не помог ли Голицыну начавшийся в турецкой армии бунт? Он был достаточно серьезным. И, насколько я помню, недостаток продовольствия. Не так ли?

— Ваше императорское величество, мне остается преклоняться перед вашей памятью и точностью суждений. В турецкой армии действительно в связи со всеми этими обстоятельствами был назначен новый командующий — Молдаванчи-паша. Но ему уже ничего не удалось сделать — почти половина армии попросту разбежалась. В свою очередь, ушел от Хотина и Девлет-паша со своими крымчаками. Впрочем, под впечатлением отступления турок крымский хан вообще распустил свои полчища. Оставленные в турецких крепостях гарнизоны очень незначительны.

— Великолепно! Так в чем же, если позволено мне узнать, заслуги фельдмаршала? Ваши реверансы, генерал, заставляют вспоминать придворные балы, но не разбор ситуации военачальниками.

— Ваше величество, не приходится сбрасывать со счетов взятие Ясс, жители которых присягнули российской короне.

— Насколько я помню, это дело рук генерала Эльпта. Нет, господа, вы очень неубедительны в роли защитников Голицына. Давайте лучше сознаемся, выбор — мой и ваш — оказался просто неудачным. Поступим иначе. На место Голицына командующим главной армией пусть станет Румянцев, румянцевская же армия перейдет в руки Петра Ивановича Панина. И я не спрашиваю вашего мнения. Кирила Григорьевич, вы нашли в сказанном повод для смеха? Поделитесь же с нами вашим неожиданно улучшившимся настроением.

— Нет ничего проще, государыня. Вы рождены быть военачальником, и наш пресловутый совет только мешает вам осуществлять разумную волю. Я преклоняюсь перед моей монархиней и не могу не посмеяться над глупым видом ее советчиков.

— Но это не облегчает положения императрицы.

ПЕТЕРБУРГ

Дом Н. И. Панина
Н. И. Панин, князь М. Н. Волконский

— Однако же до сей поры наш новый главнокомандующий никак не сумел себя выказать.

— Скажем так, Румянцеву на редкость повезло. Если бы государыня заблаговременно узнала о взятии Голицыным Ясс и Хотина, его назначение не состоялось бы.

— Вы так полагаете, Никита Иванович? Многие придерживаются иного мнения. Государыне наскучила медлительная метода князя, и императрица искала поводе, чтобы найти ему замену, Румянцев же, как ни говорите, был в полном смысле под рукой.

— Я бы сказал, в пользу Румянцева говорило скорее знание им Малороссии — как-никак он провел в ней детство, делал там же первые шаги в науке до отъезда в Берлин. Батюшка его побывал правителем Малороссии, прежде чем был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Царьграде, впрочем, опять-таки в турецком государстве, среди их людей и обычаев.

— Для меня самое удивительное, что императрица выказала графу такое благоволение после того, как он был любимцем покойного императора.

— А Петр III выделял его, несмотря на блестящие победы Румянцева над пруссаками. Ведь при Гросс-Егерсдорфе он командовал кавалерией и, по правде, решил все дело, да и в кунерсдорфской битве не он ли принудил Кольберг к сдаче.

— Я всегда удивлялся романтическому складу вашего характера, Никита Иванович. Да разве для того, чтобы получить командование в армии, надо быть настоящим военачальником! Все дело в том, чтобы вовремя и в нужном месте попасться на глаза власть предержащим.