Книга Все изменит поцелуй - Элизабет Бойл

Вдруг тени в комнате задвигались, и ей показалось, что из темноты вышла огромного роста фигура. Затем раздался голос:

— Ты проснулась? Слава Богу! А я уже боялся, что ты никогда не придешь в себя.

Какой знакомый голос! Она же знает этого человека! В ее памяти замелькали смутные образы.

Вошедший над чем-то наклонился, и в комнате внезапно вспыхнул свет. Он повернулся к ней уже с зажженной свечой в руке.

— Так, где тут у нас вода? Сейчас дам тебе попить. Эта копна черных волос, эти зеленые глаза, эти скулы — все было таким знакомым и близким…

— Роберт, — с трудом выговорила она.

— Совершенно верно. — Он поднес к ее губам стакан с водой. — Я рад, что ты меня не забыла!

Несколько глотков воды сделали свое дело — теперь она уже могла говорить.

— Где мы? Что произошло?

— Тихо, помолчи. — Он снял с ее лба салфетку и окунул ее в таз с водой. Затем отжал и снова положил ей на лоб.

— Ты была ранена во время боя. Тебе вообще не нужно было там появляться.

В какой-то момент ей вдруг показалось, что взгляд у Роберта… очень уж странный: в нем было что-то дикое, безумное, чего она раньше никогда не замечала — даже тогда, когда он метался в бреду.

И тут она наконец-то вспомнила… Вспомнила, что с ней произошло. Она пошла искать Роберта среди клубов дыма, в самый разгар битвы. Когда она нашла и окликнула его, он оглянулся, увидел ее и стал что-то кричать, но слова его заглушались пальбой.

А потом ночь вдруг озарилась яркой вспышкой.

— Взрыв, — прошептала она.

— Да, французы заминировали подступы к стенам, — сказал он, покачав головой. — Но ты не должна была туда приходить. А если бы с тобой что-нибудь случилось? Твоя жизнь слишком важна для всех, чтобы так рисковать.

При этом он махнул рукой в сторону занавешенного окна. Голоса, доносившиеся оттуда, становились все громче, поэтому Роберт задул свечу, и комната снова погрузилась во мрак.

— Лежи тихо, — прошептал он. Затем подошел к окну и чуть отдернул занавеску.

Какое-то время он стоял неподвижно — очевидно, наблюдал за происходящим. Наконец с облегчением вздохнул и задернул занавеску.

— Они пошли дальше.

— Кто? — удивилась Оливия.

— Солдаты.

Собравшись с силами, Оливия приподнялась и спросила:

— Французские?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, английские.

— А почему мы должны их бояться? Это же наша армия!

Роберт кивнул на окно.

— Они просто обезумели. В городе идет самая настоящая резня. При штурме погибло очень много наших солдат — из-за пороховых взрывов и упорного сопротивления, — и теперь они мстят за это.

За окном слышались пьяные крики и звон разбитых бутылок.

— Ты хочешь сказать, что грабят город? Роберт уселся в кресло и проговорил:

— Да, но здесь мы в безопасности. Это заброшенный дом. На двух этажах под нами нет ничего такого, что могло бы кого-нибудь заинтересовать.

Оливия с удивлением посмотрела на него.

— Но почему Веллингтон не принимает никаких мер. чтобы их остановить? Почему ты ничего для этого не делаешь?

Он пожал плечами.

— А почему я должен их останавливать?

По спине Оливии пробежал холодок. Она поняла: случилось что-то ужасное.

— А где Акилес?

Роберт снова пожал плечами.

— Тебе сейчас нельзя беспокоиться.

Поднявшись с кресла, он начал рыться в каком-то саквояже, лежавшем на полу.

Да ведь это же ее саквояж! Но почему он здесь, а не в палатке? И как они оказались в городе? Как Роберт нашел это место? Все эти вопросы ставили ее в тупик.

— Мне удалось кое-что раздобыть… Хлеб, правда, не такой, к какому ты привыкла, а довольно черствый. Но нам придется довольствоваться этим, пока сокровища не окажутся в наших руках.

«Сокровища!» Интонация, с которой он произнес это слово, испугала ее. В его голосе звучала… какая-то странная тоска.

Он подошел и присел на край кровати.

— Когда клад будет в наших руках, я осыплю тебя бриллиантами, дорогая! Я выполню все, что обещал тебе тогда. Ты станешь моей женой и будешь купаться в золоте!

Он протянул руку и хотел прикоснуться к ее щеке, но Оливия внезапно отпрянула. Это был не Роберт — не тот Роберт, за которого она вышла замуж и который пленил ее сердце. Это был тот, который его едва не разбил.

И он обезумел: это было видно по его глазам, слышно по его речам.

— Не бойся, — говорил он, поглаживая ее по волосам. — Я уже простил тебя за то, что ты не дождалась меня. Простил и то, что ты поддалась на обман моего коварного кузена. Но ты не сомневайся: для того, чтобы нашему счастью ничто не могло помешать, я разделаюсь с ним.

Он встал и, подойдя к окну, стал вглядываться в ночную тьму.

Оливия плакала, глотая слезы. Кто бы мог подумать, что в самый разгар жестокой битвы за Бадахос вдруг сбудутся ее самые жуткие ночные кошмары?!

Маркиз Брэдстоун каким-то невероятным, непостижимым образом остался жив, и вот теперь ее жизнь снова находится в его руках.

Под стенами Бадахоса у своей палатки сидел на земле английский офицер. Он плакал. За последние три дня это случалось с ним не раз.

Печаль Роберта Данверза терзала душу окружавших его друзей, и, походя мимо него, все старались втягивать голову в плечи. Он помог одержать победу, но потерял жену, когда ужасный взрыв унес жизни многих солдат.

«Почему она не послушалась меня и пришла на поле боя?» — спрашивал себя Роберт.

После взрыва он бродил по угольям, пытаясь найти ее.

А потом перевернул все камни и перерыл голыми руками всю землю в округе, чтобы найти хотя бы ее останки. Затем очередная волна штурмующих увлекла его в атаку, и он потерял из виду место взрыва.

Роберт вынул из кармана флягу и влил в свое пересохшее горло все ее содержимое. Последние три дня он топил горе в вине, и теперь опять придется где-то искать новую бутылку, чтобы притупить душевную боль. Он встал и нетвердой походкой отправился на поиски спиртного.

Из палатки за ним наблюдал Акилес. Он покачал головой.

— Майор слишком тяжело переживает ее гибель. Надо что-то делать, — сказал Джемми. — Впрочем, я его понимаю. Я и сам никак не могу поверить, что нашей королевы больше нет. — Юноша отвернулся к стене, и из глаз его хлынули слезы.

Акилес ласково посмотрел на Джемми. Он, вероятно, больше никогда не сможет ходить по-настоящему. Конечно, своевременная операция, сделанная ему Мартой и Оливией, предотвратила заражение; более того — она скорее всего спасла ему ногу. Но ходить как прежде он уже не сможет. И ведь он не произнес ни единого слова жалобы на свою печальную участь — гораздо больше беспокоился о Роберте и его пропавшей жене.