Книга Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

— На то есть свои соображения, мистер Паркер, — ответил Джей Звава. — Итак, сколько времени на это уйдет?

— Сколько времени… Сколько времени… Предположим, новую вентиляционную систему я получу к девяти часам вечера, тогда одно помещение будет готово к двум часам ночи.

— Оно должно быть готово к полуночи.

— А мне бы хотелось оставаться не лысым, а кучерявым, как в молодости, но это невозможно.

У Паркера зазвонил мобильный телефон.

— Сюзанна Линн! Я тебе перезвоню.

Звава хмуро смотрел на инженера.

— Послушайте, капитан. Вы поручили мне сделать эту работу, и я ее сделаю. Мои рабочие вкалывают как проклятые, но вся проблема заключается в выборе здания. Оно очень старое. Даже если мы все тут внутри заделаем, воздух все равно будет проникать из щелей наружу. Никакой герметичности, а значит, вирусы смогут попадать в воздух. Рано или поздно этот остров превратится в общую могилу.

Мобильный телефон капитана завибрировал.

— Звава.

— Сэр! Только что привезли женщину из ветеранского госпиталя. Мы поместили ее в двадцатое здание.

— Я сейчас приду.

Джей Звава обратился к инженеру:

— В два часа ночи, мистер Паркер. Минутой позже, и ваше следующее место работы будет непосредственно связано с чисткой каналов для кондиционирования воздуха где-нибудь на Манхэттене.

Парк-форт Трайон

Инвуд, Манхэттен

20:22

Они двигались по лесу быстро. Вирджил умело прятался за стволами деревьев от приборов ночного виденья. Незамеченными они шли по едва различимым во тьме тропинкам. Почва была каменистой, а под опалой листвой то тут, то там попадались узловатые корни, выходившие на поверхность. Патрик несколько раз споткнулся.

Дорога пошла вверх…

Вскоре они оставили далеко позади шарящие по лесу прожекторы вертолетов и гул вращающихся лопастей. Вирджил вывел Патрика на просеку, на которой находилась детская площадка.

Шеп закашлялся — это холод добрался до легких.

— Где мы? — поинтересовался он.

— Парк-форт Трайон. А что случилось с твоим протезом?

— С моим протезом? — повторил за ним Патрик.

В свете фонаря он рассмотрел, насколько пострадала его искусственная рука. Пластик, некогда ее покрывавший, был содран от локтевого соединения и до кончиков пальцев, от которых тоже ничего не осталось. Теперь протез заканчивался полосой металла, загнувшейся в виде лезвия серпа.

— Я его, должно быть, повредил, когда вытаскивал из-под пульта управления, — объяснил Патрик.

Он поднял искореженный протез и резко опустил его вниз. Острый конец со свистом рассек морозный ночной воздух, словно лезвие ножа.

— Как коса, — сказал Патрик. — Неплохое оружие.

— Лучше сними его, а то можешь поранить себе ногу.

Шеп полез под свитер и подергал за застежку.

— Намертво сцепилось, — проворчал он. — Датчики под дельтовидной мышцей. Не думаю, что они в исправности.

— Патрик! В этой деревянной коробке… ты сказал: там вакцина?..

— Ли… доктор Нельсон сказала, что вакцина. Эти ублюдки застрелили ее, когда она бежала к вертолету. Они бы и меня убили. Это большая удача, что я до сих пор жив.

— Ночь сегодня светлая. Открой коробку и посмотри, что внутри, — предложил Вирджил.

Шеп сел на деревянную скамейку и поставил полированный ящичек себе на колени. Расстегнув две защелки, он приоткрыл крышку. В середине было одиннадцать пробирок с прозрачной жидкостью. Двенадцатая ячейка пустовала. В уголке, между пенопластом и деревом, торчал небольшой, сложенный вдвое листочек бумаги.

Вирджил, развернув его, прочел:

— Осторожно! Антибиотик содержит сильный нейротрансмиттер, который способен преодолевать гематоэнцефалический барьер. Может вызывать галлюцинации. Гнев и агрессия обостряют симптомы. Не нервируйте пациента. Не оставляйте пациента без присмотра в течение шести — двенадцати часов после принятия лекарства.

— Нельсон хотела, чтобы я доставил эти пробирки в центр контроля заболеваний в Нью-Джерси, — сказал Шеперд. — Теперь это невозможно.

— Патрик! Люди умирают на улицах десятками тысяч.

— И что нам делать?

— Нам? Это ты играешь роль Бога, а не я.

— Не понял, — сказал Патрик.

— В твоих руках находится власть над жизнями людей, и это делает тебя, друг мой, Богом. Итак, всевышний Патрик, ты переживешь эту ночь, но многие умрут…

— Де Борн… — спохватился Шеперд. — Я совсем забыл о нем! Я должен найти мою семью. Они в смертельной опасности.

— Патрик?..

— Де Борн пытался меня убить. Теперь он будет охотиться за моей семьей. Я должен добраться до Бэттери-парка прежде, чем…

— Патрик! Я разговаривал с той, кого ты считаешь самым близким и любимым человеком на свете.

Кровь отхлынула от лица ветерана.

— Ты разговаривал с Беатрисой? Когда?

— Сегодня днем, — ответил старик, — после нашей встречи в госпитале.

— И что она тебе сказала? Ты говорил ей, как сильно я по ней скучаю? Она хочет меня видеть?

— Она тебя по-прежнему любит, но боится, что ты опять наделаешь глупостей. Я сказал твоей жене, что у тебя — потерянный и несколько напуганный вид. Она надеется, что я смогу помочь тебе разобраться в самом себе. Я пообещал ей… Я пообещал, что верну тебя в семью… когда ты будешь к этому готов.

— Я готов! Клянусь Господом, Вирджил! — заверил его Патрик.

— Сынок, оглянись вокруг. Все изменилось. Ангел тьмы пирует на Манхэттене, и город сходит с ума от паники и страха. Мы в Инвуде, это северная оконечность острова. Бэттери-парк — южная его оконечность. Это добрые семь миль по прямой, а на своих двоих так будет все четырнадцать. Общественный транспорт не ходит, а улицы перекрыты брошенными машинами. Нам придется идти пешком. На улицах лежат мертвые. Целые кварталы заражены чумой.

— Ничего страшного. Я отправлюсь, если понадобится, даже в ад, лишь бы воссоединиться со своей семьей.

— Хорошо, Данте, я понял. Если ты хочешь попутешествовать по аду, я буду твоим проводником. Вот только перед началом пути выпей содержимое одной из этих пробирок, а то, чего доброго, не доберешься живым до Бэттери-парка.

— Да… конечно… — согласился Патрик, — это разумно. Возьми и ты себе одну.

— Я старый человек, — сказал Вирджил. — Лучшие мои деньки прожиты. К тому же один из нас должен быть в твердой памяти, если мы хотим отыскать твою семью.

— Тогда вакцину должен принять ты, а я буду проводником, — предложил Шеперд.