Книга Атаман из будущего. Огнем и мечом - Анатолий Спесивцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кромвеля?
– О! Настоящий характерник! Все тайное сразу сам угадывает.
Аркадий растерянно улыбнулся и махнул рукой.
«Вот теперь история уж точно пойдет другим путем. Не факт, что лучшим, но другим. Уж очень важную роль сгинувшие здесь люди играли в истории моего мира. Теперь это уже безвариантно».
Чигирин, масленица, 1639 год от Р. Х
– Го-о-орько! – тонко и пронзительно, как бы не с переходом в ультразвук, завизжала солидная на вид тетка в парчовом кунтуше, вылупив от старания глаза.
«Видно, атаманская жена или мамаша, простому человеку такая одежка не по карману. Не говоря уж о том, что там этой парчи на попону хватило бы. И чего, спрашивается, так визжать?»
– Горько! – как из пушки выстрелил, коротко рявкнул басом полуторного, если не двойного объема казарлюга, дружбан Срачкороба Микита Пересериднипро. И тут же набулькал в только что опорожненную чарку горилки. Лицо и гладко выбритая голова, кроме оселедца, конечно, у него уже покрылись потом и блестели в ярком свете керосиновых ламп. Синий, с вышивкой кунтуш был расстегнут, но можно было не сомневаться, что «употребить» сегодня он еще очень много успеет.
«Каков поп, таков и приход. Ну и друзяки у него… хм… у меня, впрочем… друг моего друга…»
– Горко! – с заметным акцентом, как на плацу скомандовал, а не призвал целоваться, народный украинский герой шотландского происхождения Максим Кривонос. С совершенно уголовной рожей, свернутым набок носом и острым умным взглядом. Первый в мире генеральский мундир, введенный Хмельницким понятно по чьему совету, сидел на нем как влитой.
– Горко! – уже с другим, но не менее заметным акцентом, поддержал призыв вздорной бабы Рахим Ширин, родственник Срачкороба по материнской линии и весьма влиятельная фигура среди оставшихся в Крыму татар. Горилку пить, чуть ли не в объемах, сравнимых с потреблением воды его лошадью, вероисповедание ему ничуть не мешало.
– Горько! – поднял чашу интриган Богдан.
– Горько-о!!! – раззявил пасть подлый предатель Срачкороб.
– Горько! – заорал еще один предатель, Васюринский.
– Горько! Горько! Горько!
Гости начали хором скандировать, Аркадию даже на миг показалось, что попал на стадион и публика требует «Шайбу!». Но… только на миг. Вокруг был сплошной семнадцатый век, и до появления ледовых дворцов ему дожить явно не судилось.
Он смирился с неизбежным и неловко повернулся к невесте («собственно, после бракосочетания в церкви она вроде бы уже жена?»). Та, зардевшись еще утром, с каждым часом алела все больше и больше («интересно, если она и дальше цветом лица по спектру смещаться будет, в инфракрасную область не выскочит?»). Весьма гармонируя со свадебным алым платьем, белые пришли на Русь позже. В отличие от будто пыльным мешком из-за угла стукнутого жениха, невеста от свадебного пира явственно получала удовольствие, и немалое. Хоть спиртного пила совсем немного.
Обняв девушку рукой за плечико, жених наклонился к потянувшейся навстречу невесте, закрывшей при этом свои невероятно черные глаза («ведьма однозначно»), и впился губами в ее уста. Целоваться толком она не умела, но, чего уж скрывать, и ей, и Аркадию эта процедура приносила немалое удовольствие. Посему дожидаться, пока пирующие на его свадьбе успокоятся, перестанут требовать сладкого и займутся выпивкой-закуской, ему было приятно.
«Слава богу, девчонка симпатичная, пусть и не красавица. Не крокодил и не лошадь в юбке. Напиваться перед постелью совсем не обязательно, привлекательна и без водки. Но нагла… ох, есть у меня нехорошее предчувствие о личности главы складывающейся семьи. Может, у кого-то этот вопрос однозначно пол определяет, а на Украине…»
Гости уже дружно чавкали, и Аркадию с сожалением пришлось оторваться от девичьих губ. Мария, видимо, затаившая дыхание на все время поцелуя, с всхлипом вздохнула и принялась срочно вентилировать легкие. Естественные при этом движения ее груди немедленно нашли отклик у изголодавшегося по женской ласке попаданца. Что, видимо, не осталось незамеченным невестой, она зарделась еще ярче.
«Вообще-то, женитьба дело неплохое, в отсутствие резины и при гуляющем на свободе сифилисе постоянная партнерша в постели скорее необходимость, чем излишество. Но…»
* * *
Первый звоночек, свидетельствующий о частичном раскрытии его инкогнито, прозвучал для Аркадия после атаманской встречи. Уже по ее завершении к нему подошел Богдан и сказал, что на завтрашнем совещании с господарями и посланниками желательно и его присутствие.
– А я-то там зачем? Уж чего-чего, а заплести мозги этим павлинам ты сам сможешь.
Богдан покачал головой и улыбнулся, видимо, оценив неизвестное ему раньше выражение:
– О твоем присутствии настойчиво попросил Лупу.
Юморить попаданцу сразу расхотелось:
– Он как-то обосновал необходимость пребывания на важнейшем и тайном заседании какого-то малоизвестного атаманишки, пусть и колдуна?
– Ну, я задал вопрос несколько иначе… но поинтересовался.
– И?
– Он заявил, что ему известно, что не только оружием ты занимаешься, но и разработкой будущих действий. Стоит вспомнить – между прочим, упомянул он – сожжение Стамбула.
– Про попаданство?..
Хмельницкий задумался, как бы еще раз прикидывая что-то:
– Нет. Уверен, что нет. Но Василий заявил, что ему прекрасно известно, что ты в обоих казачьих войсках занимаешь куда более важное место, чем стараешься это показать. И ему очень хотелось бы с тобой познакомиться лично.
– Черт!
– Боюсь, я своим поведением его подозрения в твой адрес подтвердил. Неожиданно он с этой просьбой вылез, совсем о другом говорили.
– И у Молдавии есть разведка. Уточнять он, конечно, не стал?
– Нет, не дурак, далеко не дурак. Думаю, ничего толком и не ведает, но то, что твое слово имеет большой вес среди самых уважаемых атаманов, знает точно.
– Может, отказаться?
– И напрасно обидеть нужного нам человека?
– Н-да… как считаешь, многие обо мне правду знают?
– Один Бог ведает. Но, что ты не простой казак, уже и за границей известно многим.
– Не было печали, черти накачали.
– А вот их сюда тащить не надо, и без того тошно бывает. Ха, ты, наверное, еще не знаешь! У нас новый претендент на святость появился.
– Надеюсь, не покойник Могила?
– Вот тут ты не прав. Теперь Могила нам неопасен, как ты сам хорошо сказал: «Мертвые не кусаются». Но нет. Другой человек. И ты его знаешь.
