Книга С первой леди так не поступают - Кристофер Тейлор Бакли

— Подражателей? — переспросила Бет.

— Я знаменитая актриса. Мой голос широко известен. Многие пытаются говорить как я.

— Женщина на этой пленке — не вы, но она пытается говорить вашим голосом. Вы это хотите сказать?

— Я не знаю, что именно записано на этой пленке.

— Мисс Ван Анка, — сказала Бет сочувственным тоном, — специалист по доказательствам, назначенный данным судом, официально подтвердил, что это подлинная запись, сделанная в первые утренние часы двадцать девятого сентября, именно в то время, — как документально установлено на основании данных, представленных главным привратником Белого дома, а также Секретной службой, — когда вы гостили в Линкольновской спальне, где это всё и записано. А теперь вы уверяете суд, присяжных, что это не вы.

Всё это было уже чересчур. Тут уж актерская выучка Бабетты Ван Анки взяла верх над инстинктом самосохранения. Если ее и ждет провал, ей-богу, это будет провал, достойный Бетт Дэвис, Джоан Кроуфорд или Глории Свенсон.

— Да, это я! Конечно, я! Я любила его! В отличие от вас! Ведь вы его убили!

Крадман вскочил:

— Ваша честь, моя клиентка сама не своя. Ходатайствую об изъятии ее слов…

Для того чтобы восстановить порядок, потребовалось несколько минут.

— Мисс Ван Анка, — строго сказал судья Голландец, — еще один подобный взрыв эмоций, и я обвиню вас в неуважении к суду.

— Ох, — простонала Бабетта, — вы и понятия не имеете…

— Вы должны отвечать на вопросы защиты прямо, в меру своих способностей. Без комментариев. Это понятно?

— Это же извращение правосудия, — заявил Алан Крадман. Между прочим, впоследствии так была названа первая из трех его книг об этом деле.

— Вы нарушаете процедурные правила, мистер Крадман. А предупреждать вас мне уже надоело. Секретарю суда предлагается вывести мистера Крадмана из зала.

Крадмана вывели. Выйдя из здания суда, он сказал журналистам, что теперь понимает, каково быть «евреем в гитлеровской Германии», и поклялся «в поисках справедливости дойти до Верховного суда». Верховный суд, как верно подметил один репортер, находился всего в нескольких кварталах оттуда.

Между тем в зале суда, после десятиминутного перерыва, судья Голландец сообщил Бабетте, что ее перекрестный допрос можно отложить до тех пор, пока она не наймет другого адвоката.

Бет встала:

— Ваша честь, в таком случае я ходатайствую о взятии мисс Ван Анки под стражу ввиду склонности к побегу. Ее муж, мистер Граб, разыскиваемый федеральными властями, в настоящее время скрывается за границей. Генеральная прокуратура недвусмысленно заявила, что будет добиваться привлечения ее к уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Поэтому мы утверждаем, что она может попытаться бежать.

Шум в зале. Совещание у барьера. Судья откинулся на спинку стула, повернулся к Бабетте:

— Мисс Ван Анка, суд считает, что с учетом обстоятельств вы, возможно, склонны к побегу. Вы можете продолжить дачу показаний сегодня, без адвоката. А можете продолжить позже. Но пока я прикажу, чтобы в ожидании этих показаний вас содержали под арестом в федеральном центре предварительного заключения.

— В тюрьме?! — задыхаясь, вымолвила Бабетта.

— Под арестом.

— Нет. Нет, нет-нет-нет. Я хочу дать показания. Сейчас же. Сию минуту.

— Очень хорошо. Можете продолжать, миссис Макманн.

— Мисс Ван Анка, — сказала Бет, — значит, вы признаёте, что на пленке записан именно ваш голос?

— Да. Я ведь так и сказала, не правда ли?

— Сказали. Знаю, вам нелегко, и мне бы не хотелось задавать более трудные вопросы, чем это необходимо…

— Вы даже не представляете. Никто не имеет ни малейшего представления о том, как это тяжело.

— Ничуть не сомневаюсь, — сказала Бет, вздохнув. — Если исходить из записи, может сложиться впечатление, что вы с президентом занимались…

— Обменом рукопожатиями, — прошептал один из репортеров.

— …сексом. Это справедливое заключение?

— Мы предавались любви! Вряд ли вам известно, что это такое.

— Мисс Ван Анка, — сказал судья Голландец, — больше я вас предупреждать не буду.

— А что? Что я такого сказала?

— Как по-вашему, — продолжала Бет, — президент был в хорошей форме?

— Он был бесподобен.

— На пленке он издает такие звуки… Простите, не знаю, как бы это поточнее сформулировать. Но, судя по звукам, он… Позвольте мне выразить это таким образом: вы не наблюдали за ним…

— Я не только наблюдала за ним, милочка.

— И то правда. Был ли он в хорошей физической форме? Судя по звукам на пленке, он устал.

— Разумеется, устал. Он же только что слетал на Луну и обратно.

— Путь неблизкий. — Бет кивнула. — Значит, физически он проявил себя, гм, неплохо?

— Я же говорю, он был великолепен.

— Даже после долгого, утомительного приема? В его возрасте?

— Может, на него вдохновение нашло.

— Позвольте мне обратить ваше внимание на стенограмму… — Бабетте дали экземпляр. — Вот, на восемьдесят третьей странице, строчка тридцать пятая. Ваша честь, я прошу разрешения воспроизвести этот фрагмент записи для суда.

Послышалось затрудненное дыхание Бабетты и позвякивание кубиков льда, затем — отрывистое мужское «Ах-х».

— Что именно происходило в этот момент, мисс Ван Анка?

— Ему… понадобилось… он… захотел пить. И выпил воды.

— Судя по звуку, не похоже, что кто-то пьет. Звук такой, словно что-то погружают в воду.

Бабетта молчала.

— Мисс Ван Анка!

— Что?

— Он пил?

— Я это уже сказала.

— Мы можем пригласить судебных экспертов по акустике, и они порекомендуют суду воссоздать картину, о которой свидетельствует этот звук.

— Стоял у него, ясно? У него стоял, а ему нужно было возвращаться в вашу комнату — и он боялся, как бы вы его там не убили, что вы и сделали. Он окунул свое хозяйство в ледяную воду, чтобы оно расслабилось. Ясно?

Судье Голландцу пришлось воспользоваться молотком, чтобы восстановить некое подобие порядка в зале суда. Представители окружения Бабетты были предупреждены, что если они не перестанут издавать эти звуки, их выведут из зала.

— Ну и что, расслабилось его… хозяйство, мисс Ван Анка?

— Чего вы от меня добиваетесь?

— Правды. Только и всего.

— Нет, не расслабилось. Ему пришлось, ну, в общем… запихивать его в брюки.

— Президенту было далеко за пятьдесят. К тому моменту вечеринка уже явно затянулась — он принимал главу иностранного государства, множество гостей, после чего, полагаю, принимал вас, что наверняка потребовало от него напряжения всех сил. Был уже третий час ночи. И тем не менее вы уверяете суд, что даже после изнурительных занятий любовью, если это и вправду можно так назвать, — добавила она, — у него все еще держалась эрекция?