Книга Святая тайна - Майкл Бирнс

Охваченный благоговейным страхом и раскрыв рот, Берсеи шагнул вперед. Воображение сорвалось в полет — он направил луч прямо в нишу, достаточно большую, чтобы там поместилось распростертое тело. Конечно, пусто. Тут же луч выхватил символ, вырезанный в верхнем углу рамки. Дельфин, обвившийся вокруг трезубца.

Вот это да!

Неужели Иосиф Аримафейский на самом деле доставил тело Иисуса после распятия в Рим? Если так, то зачем? Берсеи попытался привести мысли в порядок и направить их на осмысление этой потрясающей гипотезы. Может, чтобы спрятать? Но разве близ Голгофы в Иерусалиме не нашлось свободной гробницы? Может, здесь кроется объяснение тому, почему во всех Евангелиях рассказывается о пустой гробнице?

Это и вправду казалось лишенным смысла. Если семья Иосифа жила в римском иудейском гетто, то самым разумным было бы спрятать тело Христа здесь, вдали от бдительного ока Синедриона и Понтия Пилата. И особенно при необходимости соблюдения традиционных погребальных ритуалов, подразумевающих помещение тела в ячейку на целый год.

— Доктор Берсеи. — Мертвую тишину взорвал резкий голос.

В испуге Берсеи подскочил и резко обернулся, выставив перед собой фонарь. Подспудно ожидая увидеть зловещий призрак, жаждущий наказать его за вторжение в усыпальницу, он тем не менее испугался еще больше, когда луч выхватил из мрака мощную фигуру Конти. Он появился, не издав ни малейшего звука, и был одет во все черное, словно материализовался из стены гробницы.

— Не надо, а? — щурясь, показал на фонарь Конти.

С бешено колотящимся в ребра сердцем Берсеи опустил луч к полу. Он заметил, что Конти без обуви. И на первый взгляд без оружия.

— Как вы сюда попали? — К своему ужасу, ответ он уже знал.

— А вы что здесь ищете, доктор? — Конти проигнорировал вопрос.

Берсеи не ответил.

Конти подошел к антропологу и выхватил у него из руки ксерокопию.

— Провожу исследование. Только и всего. — Кляня себя за вырвавшуюся ложь, Берсеи отступил на шаг и прижался спиной к стене гробницы.

— За идиота меня держите? Я в курсе, что вы перекачали файлы из лабораторного компьютера. Их вы тоже собираетесь передать детективу Перарди?

Берсеи лишился дара речи. Откуда Конти знает о Перарди? Он ведь звонил из дома. Внезапная слабость охватила его. Неужели Ватикан прослушивает его телефон?

— Воровать нехорошо. А воровать у Ватикана… это же просто не по-христиански. Вы меня удивляете, доктор Берсеи. Но вы же умный человек… Я вам сейчас кое-что объясню. — Конти повернулся и шагнул к центру гробницы, намеренно выставив напоказ заткнутый за пояс «глок». — Ну-ка, идите сюда, посветите мне. — Он направился к центру кубикулума.

На непослушных ногах Джованни Берсеи побрел в первую комнату и направил свет вверх, к своду потолка. Рука его дрожала — дрожал и луч фонаря.

Конти несколько секунд рассматривал замысловатый рисунок фрески, а затем сравнил его с изображением на листке.

— Вот ты что накопал, значит, — одобрительно сказал он. — Молодцом. Кто бы мог подумать, что ящик родом отсюда? Иосиф-то, похоже, толковый был мужик.

Берсеи нахмурился.

— А ты, похоже, решил, что он притащил сюда тело Иисуса, — продолжил Конти, — перед тем как загрузить кости в ящик и отправить их назад в эту песочницу в Святой земле. Вот уж не думал, что библиотекарь или папские дружки так дальновидны.

Берсеи опешил от прямоты Конти и его беспардонного пренебрежения ко всему, о чем шла речь. Более того, он пришел в ужас оттого, что Конти только что подтвердил его подозрения. Ватикан в курсе похищения, Ватикан был напрямую вовлечен в это, а Сальваторе Конти каким-то образом способствовал Ватикану. Вор-профессионал. Бесшумный лазутчик и преследователь.

«Тринадцать погибших израильтян, — мелькнуло в голове Джованни. — Что значила еще одна человеческая жизнь для такого, как Конти? Особенно в масштабах этой грязной игры».

Тут же мысли перескочили к жене и трем дочерям. Во рту у него пересохло.

С невозмутимым спокойствием Конти свернул листок и убрал в карман брюк. И так же спокойно потянулся за спину за «глоком».

Сообразив, что сейчас произойдет, Берсеи отреагировал инстинктивно и расколотил фонарь о каменную стену за спиной. Резкий металлический лязг, хруст разбитого стекла — и кубикулум накрыла черная тьма.

Мгновением позже Конти нажал на спуск, пламя выстрела разрезало темноту достаточно далеко, чтобы успеть заметить: ученый уже удирал прочь на четвереньках. Конти выдержал короткую паузу, чтобы оценить расстояние по звуку его движений, прежде чем второй раз выстрелить, — еще одна вспышка с последовавшим за ней опасно близким рикошетом, который едва не оторвал Конти ухо. Хотя в его намерение входило всего лишь напугать ученого, а не пристрелить его, целиться следовало более тщательно.

— Черт! — рявкнул Конти. — Как же меня достала эта игра!

Игрой, разумеется, считалась жалкая попытка любой жертвы спастись от такого бывалого охотника, как Конти. Он вновь прислушался, надеясь, что Берсеи направится к выходу из катакомб. Но, к его удивлению, наклон пола и звуки шагов свидетельствовали об обратном: антрополог ретировался в противоположном направлении, в глубь лабиринта.

Прежде чем начать преследование, Конти ощупью пробрался на несколько метров назад, чтобы подобрать фонарик и ботинки. Обувшись, он включил фонарь и устремился по узкому туннелю, желтый луч света раскачивался в такт движению его руки.

* * *

Джованни Берсеи получил фору на старте, но, не имея перед глазами карты катакомб, насыщенных туннелями, которые тянулись на сотни метров и порой обрывались тупиками, вдруг запаниковал. Необходимо было взять себя в руки, прежде всего вспомнить карту… или еще что-то… Он отогнал эту мысль прочь.

Прорубленные в скале коридоры разносили предательское эхо его шагов.

Было что-то сверхъестественное в этом стремительном бегстве сквозь черную темень, сбивающее с толку и дезориентирующее. Взгляду не за что было зацепиться, и Берсеи вытянул вперед руку, словно в попытке занести мяч за линию гола в американском футболе,[72]не переставая молиться о том, чтобы не врезаться лицом в стену. На его беду, по мере того как он все дальше углублялся в катакомбы, дышать становилось труднее: воздух неприятно отдавал резкими запахами мокрой земли и химикатов, которые он не мог толком распознать. Скорее всего, ядовитыми газами — самой серьезной природной опасностью катакомб.

Правым плечом Берсеи ударился о стену, его развернуло на ходу, и он едва не упал. На мгновение остановившись, чтобы удержать равновесие, Джованни возобновил движение, чуть отклоняясь от стены. Хватая ртом воздух и задыхаясь, выбросил руки вправо и ощупал стены в поисках прохода, моля Бога: только бы не тупик! Ничего — только пустые ниши локулей. Мелькнула мысль: а может, спрятаться в одну из них? Нет, учащенное дыхание непременно выдаст его. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и сделал шаг к другой стене. Снова камень.