Книга Лицо неприкосновенное - Владимир Войнович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Младший лейтенант Букашев со своими орлами первым перемахнулчерез ограду и ворвался на огород. То, что он увидел, показалось емуневероятным. Не увидел он горы вражеских трупов, не увидел сдающихся в паникесолдат противника. Он увидел разбитый самолет, у которого правая верхняяплоскость была срезана осколком и висела на тонких тросиках, а хвост вообщевалялся в стороне.
Недалеко от самолета на развороченной земле лежалкрасноармеец с голубыми петлицами, а над ним безутешно рыдала женщина врасстегнутой телогрейке и с растрепанными волосами.
Букашев остановился. Остановились и подбежавшие за нимбойцы. Задние привставали на цыпочки, чтобы рассмотреть, что происходитвпереди. Младший лейтенант, смущенно потоптавшись, стащил с головы каску. Бойцыпоследовали его примеру.
Подошел и полковник Лапшин. Тоже снял каску.
– Как фамилия этого красноармейца? – спросил он у женщины.
– Чонкин это, Ваня, муж мой, – сказала Нюра, заливаясьслезами.
С грохотом подъехал бронетранспортер. Из него выскочилиавтоматчики и стали теснить красноармейцев, расчищая путь тяжело вылезавшемугенералу. Разобрали часть изгороди, чтобы комдиву не пришлось задирать ноги.Заложив руки за спину, генерал не спеша прошел к самолету. Увидев лежавшего наземле Чонкина, медленно стянул с головы папаху.
Подбежал полковник Лапшин.
– Товарищ генерал, – доложил он, – задание по ликвидациибанды Чонкина выполнено.
– Это и есть Чонкин? – спросил Дрынов.
– Да, товарищ генерал, это – Чонкин.
– А где же банда?
Полковник растерянно закрутил головой. В это время дверьизбы отворилась, и несколько вооруженных красноармейцев вывели связанных людейв серых мундирах.
– Вот она, банда, – сказал сзади кто-то из красноармейцев.
– Какая же это банда? – появился откуда-то Ревкин. – Этонаши товарищи.
– Кто сказал про них «банда»? – спросил генерал и вгляделсяв напиравших друг на друга красноармейцев. В рядах произошло некотороезамешательство. Бойцы попятились. Каждый старался спрятаться за спиной другого.
– Развязать их! – приказал генерал полковнику Лапшину.
– Развязать! – приказал полковник младшему лейтенантуБукашеву.
– Развязать! – приказал Букашев бойцам.
– Где же все-таки банда? – спросил генерал, всем корпусомповорачиваясь к стоявшему сзади Ревкину.
– А это надо у него спросить, – сказал Ревкин и показал наподъезжавшего в двуколке председателя Голубева. – Иван Тимофеевич! – закричалон ему. – Где же банда?
Голубев привязал лошадь к забору и подошел.
– Какая банда? – спросил он, с жалостью глядя на вчерашнегосвоего собутыльника.
– Ну как же, – заволновался Ревкин. – Помнишь, я тебе звонилпо телефону, спрашивал насчет вот товарищей, кто их арестовал? А ты мне сказал:«Чонкин со своей бандой».
– Я не говорил с «бандой», – нахмурился Голубев. – Я сказал«с бабой». С ней вот, с Нюрой.
Услыхав свое имя, Нюра зарыдала еще пуще. Горючая слезаупала на лицо Чонкина. Чонкин вздрогнул и открыл глаза, потому что он был неубит, а только слегка контужен.
– Жив! Жив! – прошелестело среди бойцов.
– Ванечка! – закричала Нюра. – Живой!
И стала покрывать лицо его поцелуями. Чонкин потер висок.
– Что-то я долго спал, – сказал он неуверенно и вдруг увиделнад собой много любопытных лиц. Чонкин нахмурился и остановил взгляд на одномиз стоявших над ним людей, а именно на человеке, который держал в руке папаху.
– Кто это? – спросил он у Нюры.
– А бес его знает, – сказала Нюра. – Какой-то начальник, я вих чинах не разбираюсь.
– Так это ж генерал, Нюрка, – подумав, сказал Иван.
– Да, я генерал, сынок, – ласково сказал человек с папахой.Чонкин смотрел на него недоверчиво.
– Нюрк, – спросил он взволнованно, – а я, случаем, не сплю?
– Нет, Ваня, ты не спишь.
Чонкин ей не очень поверил, но подумал, что генерал естьгенерал и к нему надо относиться соответственно даже во сне. Он пошарил поземле рукой и, найдя лежавшую рядом пилотку, напялил ее на уши. Поднялся нанетвердые ноги и, чувствуя легкое головокружение и тошноту, приложилрастопыренные пальцы к виску.
– Товарищ генерал, – доложил он, глотая слюну, – за времявашего отсутствия никакого присутствия…
Не зная, что говорить дальше, он замолчал и, часто хлопаяресницами, уставился на генерала.
– Послушай, сынок, – сказал генерал, надевая папаху, –неужели ты один сражался с целым полком?
– Не один, товарищ генерал! – Чонкин подтянул живот ивыпятил грудь.
– Значит, все-таки не один? – обрадовался генерал. – А с кемже?
– С Нюркой, товарищ генерал! – Приходя в себя, рявкнулЧонкин.
Среди красноармейцев раздался смех.
– Кто там смеется?! – Генерал разгневанно стрельнул глазамипо толпе. Смех сразу стих. – Смеяться нечего, мать вашу так! – продолжалгенерал, постепенно припоминая все известные ему выражения. – Раздолбаитрах-тарарах… целым полком не могли справиться с одним говенным солдатом. А ты,Чонкин, я тебе прямо скажу, – герой, хотя на вид обыкновенный лопух. От именикомандования, так твою мать, объявляю тебе благодарность и награждаю орденом.
Генерал сунул руку под плащ-палатку, снял с себя орден иприкрутил его к гимнастерке Чонкина. Вытянувшись по стойке «смирно», Чонкинпокосился на орден и перевел взгляд на Нюру. Он подумал, что хорошо бысфотографироваться, а то ведь потом никто не поверит, что сам генерал вручалему этот орден. Он вспомнил Самушкина, старшину Пескова, каптенармусаТрофимовича. Вот бы перед ними сейчас показаться!..
– Товарищ генерал, разрешите обратиться! – ЛейтенантФилиппов молодцевато кинул руку к виску.
Генерал вздрогнул и посмотрел на лейтенанта без особойприязни. Не успели развязать, а он уже лезет.
– Ну говори, – сказал генерал неохотно.