Книга Девять правил соблазнения - Сара Маклейн

Да, леди Кальпурния Хартуэлл станет прекрасной маркизой.

Если только сама осознает это.

Ралстон машинально провел рукой по волосам. Он один из самых завидных женихов во всей Англии. Когда они поженятся, у нее будет титул, богатство, земли. Чего еще, черт побери, ей не хватает?

Брака по любви.

Эта мысль заставила его задуматься. Калли давным-давно призналась в том, что верит в брак по любви, а он посмеялся над ней и попытался доказать, что влечение обладает не менее могущественной силой, чем любовь, в которую она так верит. Но ведь не могла же она отказать ему только для того, чтобы отстоять свои принципы, свою веру в любовь. Ралстон покачал головой: его расстраивала сама мысль о том, что Калли готова рискнуть своей репутацией и своим будущим, отказываясь от его предложения из-за каких-то детских мечтаний, с которыми никак не хочет расстаться.

Эта идея казалась абсурдной. Даже и думать об этом не стоило.

Маркиз прошел в большой зал рядом с холлом, где всегда можно было найти способ приятного времяпрепровождения. Он надеялся окунуться в политические споры, которые могли бы отвлечь его, но обнаружил, что комната совершенно пуста, за исключением нескольких игроков. За игровым столом, вместе с двумя другими джентльменами, сидел Оксфорд. Вид у них был довольно помятый. Это позволило Ралстону сделать вывод, что троица, вероятно, провела за картами всю ночь.

Поскольку Гейбриел не выносил манеру поведения Оксфорда за карточным столом и был совершенно не настроен общаться с этой компанией, он вознамерился выйти из комнаты так же быстро и бесшумно, как и вошел, однако его заметили.

— Ралстон, старина. Иди продемонстрируй нам свое мастерство, — шутливо обратился к нему Оксфорд.

Ралстон остановился, пытаясь придумать наиболее уместную отговорку, но тут барон добавил:

— Пора тебе начинать у меня выигрывать, Ралстон, ведь скоро твой кошелек ощутимо полегчает.

Эта многозначительная реплика вызвала веселый смех у остальных игроков, заставив Гейбриела развернуться и бросить внимательный взгляд на Оксфорда. Он подошел к столу.

По раскрасневшемуся лицу Оксфорда и запавшим глазам было ясно, что он крепко навеселе. Указывая на груду монет перед компаньонами барона, Ралстон произнес сдержанно-учтиво:

— Похоже, сегодня моему кошельку не грозит опасность стать легче, Оксфорд.

Оксфорд нахмурился, глядя на Ралстона, но затем с трудом поймал нить разговора.

— Ах да, скоро у меня появится возможность пустить кучу денег на игру... — Он помолчал, с трудом поборов желание рыгнуть. — Видишь ли, я намереваюсь объявить помолвку еще до конца этой недели.

Игнорируя грозное предчувствие, пронзившее его, Гейбриел постарался произнести как можно непринужденнее:

— И с кем же?

Оксфорд ткнул длинным тестообразным пальцем в сторону Ралстона и с торжествующим видом злорадно произнес:

— С Кальпурнией Хартуэлл, конечно! Тебе пора отсчитать тысячу фунтов.

От этих слов Ралстона бросило в жар, и у него тотчас возникло сильное желание двинуть кулаком по самодовольной физиономии Оксфорда. И только усилием воли сохранив внешнее спокойствие, он спросил:

— Так ты считаешь, что уже заполучил ее?

В ответ Оксфорд сверкнул широкой улыбкой, которая придала ему придурковатый вид.

— Ну конечно же, я заполучил ее. Она таяла как воск в моих руках вчера в Королевской академии.

Он открыто подмигнул своим друзьям.

Ралстон оцепенел при этих словах — настолько вопиюще лживых. Руки сжались в кулаки, и гнев охватил его, требуя выхода.

Оксфорд, казалось, не почувствовал, как напряглись мускулы Ралстона, и продолжал гнуть свое:

— Завтра я нанесу ей визит и покончу с этим делом — сделаю предложение. Скорее всего к концу недели мне удастся скомпрометировать девицу, чтобы уж все было наверняка, и Аллендейлу ничего не останется, как принять меня в семью. Он еще и отблагодарит меня щедрым приданым за то, что я возьму его засидевшуюся в девицах сестру.

Мысль о том, что этот мерзавец прикоснется к Калли, окончательно вывела Ралстона из себя. Буквально через секунду он сдернул барона с его места за карточным столом, словно тот весил не более ребенка. Приятели Оксфорда, отбросив стулья, тотчас вскочили со своих мест и поторопились отодвинуться подальше от разъяренного Ралстона.

Оксфорд извивался у него в руках, и Гейбриел ощущал запах страха, исходивший от барона, и это еще больше усиливало его отвращение. Когда Ралстон заговорил, его слова больше походили на рычание.

— Леди Кальпурния в тысячу раз лучше тебя! Ты не достоин дышать одним с ней воздухом.

Отпустив Оксфорда, который неуклюже грохнулся в свое кресло, Ралстон испытал острое чувство мужского удовлетворения и с высокомерным видом, достойным короля, добавил:

— Я поставил тысячу фунтов на то, что ты ее не получишь, и не изменил своего мнения. Теперь я в этом просто уверен. И готов удвоить ставку здесь и сейчас.

Ралстон наблюдал за бароном, отметив, как руки его слегка задрожали, когда он начал приводить в порядок сюртук. Оксфорд огрызнулся:

— После твоего хамского поведения, Ралстон, мне доставит еще большее наслаждение облегчить твои сундуки.

Ралстон развернулся и молча вышел из комнаты, пытаясь убедить себя в том, что его срыв оправдан стремлением защитить даму, перед которой он был в большом долгу. Гораздо проще было убедить себя в этом, чем попытаться понять те чувства, которые все еще бурлили в нем при мысли о том, что Калли может стать баронессой Оксфорд.

После того как Ралстон стремительно покинул их дом, Калли некоторое время проплакала. Затем ей передали, что портниха закончила заказанное леди Хартуэлл платье, а также некоторые вещи из нового гардероба Джулианы.

Она восприняла это сообщение как знак: не стоит просто сидеть и жалеть себя — и приготовилась провести вторую половину дня в мастерской у портнихи — событие, которое для Калли было не многим веселее похорон. Но она остро ощущала потребность отвлечься, и встреча с французской модисткой вполне подходила для этой цели.

Калли убедила Марианну пойти с ней, и младшая леди Хартуэлл вышла из Аллендейл-Хауса раньше Калли, чтобы заехать за Джулианой, которой предстояло провести немало времени за примеркой своих новых нарядов. Калли следовало бы присоединиться к девушкам, но ей была невыносима сама мысль о новой встрече с лордом Ралстоном — пусть даже вероятность этой встречи была невелика. И вот теперь она стояла у двери салона, ожидая, когда кто-нибудь обратит внимание на ее появление.

В салоне царила рабочая суета, мадам Эбер не было видно, зато ее помощницы метались взад-вперед через занавешенный вход в примерочную, нагруженные рулонами ткани, пуговицами, кружевами и оборками. В передней части мастерской находились еще три дамы, которые рассматривали выставленные платья, восхищаясь мастерством швей.