Книга Ухищрения и вожделения - Филлис Дороти Джеймс

— Мой брат, разумеется, сообщил мне об убийстве сразу же, как вернулся домой вчера вечером. Что касается смерти Хилари Робартс, боюсь, я ничем не смогу помочь вам. Я весь вечер провела вчера дома и ничего не видела и не слышала. Но я могу кое-что рассказать вам про ее портрет. Не хотите ли вы и сержант Олифант выпить кофе?

Рикардсу очень хотелось бы выпить кофе: он вдруг почувствовал необыкновенную жажду; но он отказался — и за себя, и за сержанта. Предложение было сделано явно из вежливости, и он успел заметить быстрый взгляд, брошенный ею на стол с аккуратными стопками типографских гранок и машинописных страниц. Похоже было, что они оторвали ее от работы над этими гранками. Что ж, она человек занятой, но и они тоже. И он неожиданно обнаружил, что его — совершенно необъяснимо — раздражает ее самообладание. Конечно, он не ждал, что она устроит истерику или что ей придется с горя принимать успокоительные. Хилари Робартс не была ей близкой родственницей. Но ведь она была тесно связана с ее братом по работе, приходила сюда, в «Обитель мученицы», и, по словам Дэлглиша, обедала здесь всего четыре дня назад. Ему было как-то не по себе оттого, что Элис Мэар могла вот так спокойно сидеть и править гранки, заниматься делом, которое, несомненно, требовало сосредоточенного внимания. А убийство Хилари Робартс требовало значительной силы духа. Его подозрения в отношении Элис Мэар не были такими уж серьезными: это преступление казалось ему не женских рук делом. Но Рикардс позволил подозрению закрасться в душу и застрять там острой колючкой. Необыкновенная женщина, думал он. Беседа с ней могла оказаться еще плодотворнее, чем он предполагал.

— Вы ведете хозяйство брата, мисс Мэар? — спросил он.

— Нет. Я веду свое собственное хозяйство. Мой брат живет в этом доме, когда бывает в Норфолке, то есть, разумеется, большую часть недели. Он вряд ли смог бы руководить Ларксокенской электростанцией из своей квартиры в Лондоне. Когда я дома и готовлю обед, он, естественно, обедает со мной. Я придерживаюсь мнения, что было бы неразумно требовать, чтобы он сам жарил себе яичницу, исходя из принципа раздельного хозяйствования. Но я не вижу, каким образом мои хозяйственные дела могут быть связаны с убийством Хилари Робартс. Может быть, нам стоит перейти непосредственно к тому, что произошло вчера вечером?

Однако их прервали. В дверь постучали, и мисс Мэар, не извинившись, поднялась и пошла по коридору к двери. Они услышали более высокий женский голос, и следом за хозяйкой в кухню вошла женщина. Мисс Мэар представила ее как миссис Деннисон из старого пасторского дома. Это была миловидная, кроткого вида женщина, одетая просто и удобно: юбка из твида и трикотажный ансамбль из блузки и жакета. Она казалась явно расстроенной. Именно так, с его точки зрения, и должна была вести себя и выглядеть женщина, узнавшая об особо жестоком убийстве. Мужчины поднялись с кресел, когда она вошла, и миссис Деннисон села в кресло Олифанта, а он пододвинул себе стул от кухонного стола. Миссис Деннисон сразу же обратилась к Рикардсу:

— Простите меня, я понимаю, что помешала, но я почувствовала, что не могу оставаться дома. Это совершенно ужасно, инспектор. Вы абсолютно уверены, что это не мог быть Свистун?

— На этот раз не мог, мадам.

— По времени не совпадает, — сказала Элис Мэар. — Я же говорила вам, когда звонила утром, Мэг. Полицейские не пришли бы ко мне сейчас, если бы это был он. Свистун уже не мог этого сделать.

— Я знаю, именно так вы мне и сказали. Но я все равно надеялась, что произошла ошибка, что это он ее убил, а потом себя, что Хилари Робартс была его последней жертвой.

— В каком-то смысле так оно и было, миссис Деннисон, — произнес Рикардс.

— Мне кажется, такое убийство у вас называют «подделка», — спокойно сказала Элис Мэар. — В мире насчитывается не один психопат, а этот вид сумасшествия явно оказался заразительным.

— Ну конечно, но ведь это так ужасно, слов нет! Раз начав, он станет продолжать, как Свистун. Одно убийство за другим, так что никто не сможет чувствовать себя в безопасности…

— Пусть это вас не беспокоит, миссис Деннисон, — сказал Рикардс.

Она взглянула на него чуть ли не с яростью:

— Как это — пусть не беспокоит? Разумеется, беспокоит! Это должно беспокоить нас всех. Мы столько времени жили в страхе перед Свистуном. Ужасно думать, что все начинается снова.

Элис Мэар поднялась со стула:

— Вам нужно выпить кофе, Мэг. Главный инспектор Рикардс и сержант Олифант отказались, но нам с вами, я думаю, это просто необходимо.

Нет, подумал Рикардс, это у вас не пройдет. И сказал весьма решительно:

— Если вы все равно готовите кофе, мисс Мэар, я, пожалуй, передумаю. Я с удовольствием выпью чашечку. Конечно, и вы, сержант?

Ну вот, думал он, опять задержка. Она теперь будет молоть кофе, и все должны молчать — из-за шума все равно друг друга не услышать. Почему бы ей просто не залить зерна кипятком, как все нормальные люди делают?

Но кофе, когда его наконец подали, был отличный, и Рикардс почувствовал, что успокаивается. Миссис Деннисон взяла кружку в обе ладони — так пьет молоко ребенок перед сном. Потом поставила ее на каменную плиту перед камином и сказала Рикардсу:

— Послушайте, может, надо, чтоб я ушла? Я только выпью кофе и вернусь в пасторский дом. Если вы захотите поговорить со мной, я буду весь день дома.

Ответила ей мисс Мэар:

— Почему бы вам не остаться и не послушать, что произошло вчера вечером? Это довольно интересно. — Она повернулась к Рикардсу. — Как я вам уже сказала, я была дома весь вечер, с половины шестого. Брат уехал на станцию вскоре после семи тридцати, и я села за стол — поработать над гранками. Включила автоответчик, чтобы мне не мешали.

— И не выходили из дома весь вечер? Ни по какому поводу? — спросил Рикардс.

— Нет. До половины десятого никуда не выходила. Потом поехала к Блэйни. Но может быть, стоит рассказать все по порядку? Примерно в десять минут девятого я выключила автоответчик, подумав, что могут позвонить брату о чем-то важном. Вот тогда-то я и услышала сообщение Джорджа Джаго, что Свистун покончил с собой.

— Вы никому не позвонили сообщить об этом?

— Я знала, что в этом нет необходимости. У Джаго — собственная служба новостей. Уж он позаботится, чтобы никто не остался в неведении. Я вернулась на кухню и работала над гранками примерно до половины десятого. Потом решила поехать и забрать портрет Хилари Робартс у Райана Блэйни. Я обещала ему завезти картину в нориджскую галерею по дороге в Лондон. Собиралась отправиться туда на следующее утро, пораньше. У меня склонность придавать слишком большое значение времени, поэтому мне не хотелось никуда заезжать по дороге. Я позвонила в Скаддерс-коттедж сказать, что еду за картиной, но номер был занят. Позвонила еще несколько раз, потом вывела машину и поехала. Приехала туда, должно быть, минут через пятнадцать.

Заранее написала ему записку, собираясь подсунуть ее под дверь, что взяла картину, как договорились.