Книга Мое чужое лицо - Ника Муратова

Альбина несколько раздраженно посмотрела, как он сел в машину, даже не взглянув на неё, не улыбнувшись. Злиться. А на что, спрашивается?

Её шикарную квартиру он оглядел без тени эмоций. Плюхнулся на диван, скрестил руки на груди, вопросительно взглянул на Альбину.

— Может, выпьешь чего-нибудь? — предложила она, не зная, как себя вести. Его отстраненность сбивала её с толку.

Он продолжал смотреть на неё, ничего не ответив.

— Ну, ты как хочешь, я все же заварю кофе. — Альбина вышла на кухню, дав себе время собраться с мыслями. Что же его так злит? Допустим, он догадался, кто она, допустим, злиться, что она не сказала правду, но ведь это должно быть понятно? Ведь он даже не дал ей шанса все объяснить тогда, и не собирается, по всей видимости. После стольких лет они никак не пробьют стену непонимания. Ну, что же, не хочет, и не надо. Её, в конце концов, волнует сейчас другой вопрос.

Когда она вернулась в комнату, двигая перед собой столик на колесиках с кофейником и чашечками, Артем сидел все в той же позе.

— Ты слышал, что я открываю медицинский центр помощи людям, подвергшихся различным искажениям внешности?

— Слышал. И что?

— Ты не хочешь поработать там? Вернее даже, не просто поработать, а встать во главе центра? У меня уже есть список консультантов, психологов, хирургов, но нет кандидатуры на директора. Тебе это было бы интересно? Правда, центр не очень большой, но работа интересная.

— Предлагаешь поработать на тебя? — усмехнулся он, словно услышал несусветную глупость.

— Не на меня, а на центр. Я не одна его учреждаю, будут и другие партнеры. Доход, конечно, пойдет в основном от пластической хирургии в косметических целях, на действительно пострадавших я деньги делать не собираюсь, но эти доходы в итоге покроют общие расходы.

— Почему я? Таких, как я в любой клинике можешь найти. Тем более, я даже и не занимаюсь пластической хирургией.

— И не надо. Научишься, если понадобиться. Мне нужен директор в первую очередь.

— Нет.

— Что?

— Нет, мне это неинтересно. Это не моё.

Альбина растерялась.

— Но… я тебе буду хорошо платить…

— Я же сказал —это не моё. Поищи кого-нибудь другого.

Артем налил себе кофе и сделал большой глоток, сосредоточившись на чашке. Альбина не знала, что и сказать. Ей казалось, это станет заманчивым предложением для молодого хирурга — возглавить целый центр, новое дело поставить на ноги, неужели ему это не нужно?

Артем смягчился, видя переполненное недоумением и растерянностью лицо собеседницы.

— Если хочешь, могу тебе порекомендовать других врачей из моих знакомых.

— Да, было бы неплохо, — пробормотала она.

Они сидели в тишине минут пять, делая вид, что заняты поглощением кофе. Потом Артем встал, решив, что говорить больше не о чем.

— Уже уходишь?

Они поднялась вместе с ним.

— А ты еще что-то хотела обсудить?

— А ты нет?

— Нет.

— Почему? Тебе неинтересно? Или ты сам сделал все выводы и на этом успокоился?

— Выводы о чем?

— Да прекрати ты эти игры в равнодушие!!! Ты прекрасно знаешь, о чем я! Мы же с тобой не первый день знакомы!

— А сколько мы знакомы? Мне кажется, что я тебя совсем не знаю. А ты совсем не знаешь меня.

Альбина опустилась в кресло. Нет, не хотел он идти на уступки. Есть категория людей, на дух не переносящие ложь. И даже не пытающиеся понять, что стоит за этой ложью.

— Почему ты так со мной? Тебе не приходило в голову поставить себя на мое место?

— Приходило. Именно поэтому я не понимаю, зачем надо было…

—Что?

— Да, не важно.

— Важно, Тёма, очень важно. Это и есть самое важное — понять друг друга. Хотя бы попытаться! Хоть в раз в жизни сделай попытку услышать не только себя!

Альбина вновь встала и подошла к нему, приблизившись вплотную.

— Ну, посмотри мне в глаза. Посмотри и скажи, что ты видишь.

Он смотрел ей в глаза, долго, изучающе, но взгляд его не смягчался.

— Что ты хочешь от меня? — произнес он в итоге. — Разве ты не получила в жизни всего, чего хотела? Не устроила все так, как хотела? Чего тебе еще не хватает? Зачем тебе я???

— Ты прав, — она продолжала стоять, прислонившись к его телу. — Я сделала все так, как хотела, как считала нужным. И ты вправе меня винить в слабости, в обмане, в чем угодно. Вот только слабость эта и обман никому не принесли вреда.

— Кроме тебя самой.

— Пусть так, кроме меня самой. Но это уж мое дело.

— Если это только твое дело, зачем тебе я? Я все равно не понимаю.

— А если я скажу, что ты мужчина моей жизни?

Лицо его передернулось, как он резкой боли.

— Только не говори мне, что тебе не с кем спать.

— Спать? Да, найти с кем спать не проблема, — горько засмеялась она. — Тут ты прав. Еще бы справиться с тем, как они мне все противны. А ты мне нужен.

Альбина отвернулась и отошла к окну.

— Зачем? Пополнить ту же коллекцию?

Альбина непонимающе посмотрела на него. Потом вспомнила ту ночь у подъезда, когда она отпрянула от него. Он решил, что она отшатнулась от него? Как объяснить, что это не он ей противен, а она? Этого он не поймет никогда.

— У тебя свой мир, у меня свой. Ты никогда раньше их не смешивала, не пытайся их смешивать и теперь. Если ты на один день сыграла роль другого человека, это не значит, что ты стала другим человеком. Пойми это.

Ты не прав!!! — хотелось закричать ей ему в лицо. Как же ты не прав!!! Я стала другим человеком, но мне трудно, я разрываюсь на мелкие кусочки от сознания своей раздвоенности, от того, что перестаю понимать себя, помоги мне!!! Но она ничего не могла произнести. Если она сама себе не может объяснить до конца, что с ней происходит, как она объяснит это ему? Он играет в непонятную игру. Вроде бы он знает о ней все, но при этом не хочет сказать об этом прямо, не хочет признаться. Ведь тогда ему придется признаться и в своей прошлой трусости. Он закрылся ширмой непонимания. Он привязался к её маске так же прочно, как и она сама. Им обоим удобнее общаться через призму чужого лица, нежели напрямую. Меньше ответственности. Меньше признаний. Меньше боли.

— Знаешь, что тебе действительно необходимо? — сказал Симонов, уже у двери, взявшись за ручку. — Тебе надо перестать видеть в мужчинах самцов и думать, что ты сможешь построить отношения с ними только на сексе. У нас, знаешь ли, в голове больше одной извилины.