Книга Персефона для Аида - Марина Михайлова

ещё сонное лицо.

— Куда же ты пропала, девочка моя???

Через пару минут душ смыл остатки сна. Закрыв глаза вспоминал события прошлой ночи. Эмили жалась ко мне, её нежное мягкое тело на моих простынях, руки на моём теле. Это было что — то необычное для меня. Последние пару лет я всегда спал один. Ни одну из своих любовниц я никогда не приводил в свой дом, всегда находилось место, куда я мог их отвезти. Но она другая. Спит на моих простынях, прижимается ко мне во сне, но я ещё даже не сделал её своей до конца.

Вышел из душа, вытерся, натянул спортивные штаны.

Пока спускался, услышал динамичную музыку, которая доносилась со стороны кухни. Медленно направился в ту сторону. На ходу заметил, что сегодня утром дом был каким — то другим. Не мрачным, а наоборот наполненный светом и теплом. Остановившись в проёме кухни, увидел как Эмили танцует под музыку, которая лилась из динамиков телевизора. Крутили какой — то клип. Двигая своей прекрасной попкой, обтянутой в черные трусики, выглядела очень мило. На ней всё ещё была моя футболка, а волосы стянуты в высокий хвост. Она была безумно сексуальна. Так бы подхватил её на руки, уложил на стол, развёл её прекрасные ножки, отодвинул в сторону ткань трусиков и вошёл.

Тем временем музыка поменялась. Я принюхался, пахло чем — то вкусным. И ещё кофе. Аромат витал по всей кухне. Всю большую комнату наполнял свет, льющийся через большие панорамные окна и двери, которые были приоткрыты на улицу, на открытую террасу. По ногам шел утренний прохладный воздух. Я шагнул внутрь, она услышала шаги и обернулась. На лице сияла улыбка.

— Привет.

Я поцеловал её в приоткрытые губки.

— Привет, солнышко. Давно встала?

— Не очень. Ты ведь всех отпустил, а я жутко голодная. Ты не против, что я здесь немного похозяйничала?

— Конечно нет.

Лили подхватила один кружочек огурца с разделочной доски и отправила в рот, сочно хрустнув. На сковородке шкворчал аппетитный омлет. В стеклянной миске был нашинкован овощной салат. Пара хрустящих тостов уже ждали на тарелке.

— Ты голодный? Будешь есть?

— Давай — я чмокнул её в шею и прикусил за маленькую мочку уха. — ты не представляешь, какой же я голодный. Готов съесть тебя целиком.

Руки с плеч опустились ей на грудь и нежно сжали. Она выгнулась и потерлась попкой об меня. Каждое её движение возбуждало меня. От неё пахло женщиной, она двигалась, как настоящая женщина. Её длинные волосы и нежная грудь сводили меня с ума. И теперь от мысли о том, что она ещё ничего подобного не делала ни с одним мужчиной просто сносило крышу, как у пацана. И вот она тут, настоящая, живая и с озорной улыбкой, стоит на кухне и готовит мне завтрак. Я прошёлся руками по контурам её аппетитного тела, оставляя на шее поцелуй.

— В следующий раз нам нужно закрывать дверь, когда хотим побыть одни… — она закусила губу и опустила глаза вниз. Её щёки порозовели. Она так мило смущалась, как ребёнок, которого поймали за поеданием конфет.

— Ты про мою мать?

— И про Ортона тоже, ты помнишь бассейн? Во всяком случае уже почти половина твоей семьи почти видела меня полуголой. Это что — то…

Эмили закатила глаза и тяжело вздохнула, отвернувшись к кухонному островку. Думаю, она скоро привыкнет, что в нашей семье очень мало рамок и границ. Наши родители видели немало полуголых девиц в своём доме, когда без стука пытались зайти к нам в комнаты. Но Эмили об этом знать необязательно. Тем более к ней это не имеет никакого отношения. Те были просто развлечением в годы юности.

— Не думай об этом. Мать уже забыла про этот инцидент. Я вообще вчера едва мог вытерпеть, чтобы не порвать на тебе всю одежду.

От моих слов она содрогнулась, словно по телу прошла волна возбуждения, пальцы замерли. Эмили развернулась ко мне лицом пальчиками провела по моей груди.

— Твоя татуировка — она коснулась темного рисунка, состоящего из двух букв и треугольника под ними. — Что она значит?

— У нас у всех они есть. Кроме матери, конечно. Женщинам необязательно делать такие. Первая буква «Х» — Хелст, а вторая «Х» это Хантер. У Отца тоже есть и у моих братьев. Буква фамилии и имени, а черный треугольник, старшинство. У меня один, у Ортона два и так далее.

— Я всегда хотела тату, на бедре и плече. Но в нашем городке не было нормального мастера, но я всё равно не отказалась от своей идеи. Покрыть своё тело рисунками. Только не пауки, розы или единороги — Лил скривилась — только не эта девчачья ерунда.

— А что ты хотела набить?

— На плече крыло ангела и слово «Падение»

— Моя обязательна, это клановая принадлежность, считай вместо пропуска на собрания или паспорта. По ней остальные могут понять кто я и какое положение занимаю.

— Но у О…

— Что?

Она засомневалась задавать вопрос или нет.

— Ну спрашивай, ты же про Ортона говорила? У него забита вся рука, я знаю. Он любит набивать всё новые рисунки. На спине ещё есть имя его сына Дилана. На руке несколько черепов. Я бы набил себе ещё что — то, но… Не знаю, что именно. Это должно носить смысл.

— А на твоём плече? — она потянулась к моей руке, я. Но я быстро дернул рукав футболки вниз, закрывая рисунок

— Я потом тебе расскажу, ладно?

Эмили кивнула и повернулась к плите, снимая со сковороды большую порцию омлета и отправляя на тарелку. Тут зазвонил видео домофон. Я, нехотя оторвавшись от девушки, снял трубку, охрана доложилась, что приехал Ортон. Я разрешил его пустить.

— Теперь ты пускаешь не всех?

— Это к слову о закрытых дверях и уединении. Вчера я отдал приказ пускать всех, даже мою семью, только, по — моему, подтверждению. У нас хотя бы будет время одеться.

— Блин! — Лили подскочила на месте — Мне срочно нужно одеться!

Пулей вылетела из кухни, вернулась через полминуты в шортах. Достала чашку и потянулась за кофе. Через минуту появился брат — Не помешал? — пробасил Ортон — Пахнет вкусно, тут сегодня кормят?

— Эй, в очередь. Она кормит меня. — я взял протянутую Эмили тарелку от которой шёл изумительный аромат.

— Будешь кофе? — Эмили протянула брату чашку — ещё горячий

— А что, Хантер, у тебя дома и продукты есть? — очередной, подкол — а откуда ты его взяла?

Эмили потрясла пакетом с растворимым кофе у брата перед самым носом.