Книга Улей. Уйти нельзя выжить - Алекс Джиллиан

самобичевании. Или заглянуть к Науми и попытаться выведать у надменной пчелки, что она имела в виду, когда говорила про отсутствие шансов в случае их совместного участия на стриме. Одна из пустых спален, в которые она накануне заглядывала, но никого там не обнаружила, наверняка принадлежит темнокожей любимице батлера, а другая девушкам для удовлетворения его низменных потребностей. Интересно, кто они? Тоже пчелки? С какого уровня? И почему им можно заниматься сексом с Бутом, а породистым — нет? Что за социальная дискриминация? Нет, она ни на чем такой не настаивает. Просто странно все это.

Пока она раздумывает над дилеммой свалить или СВАЛИТЬ, пробуждается затаившийся на огромном ложе злобный дракон. Хотя никакой он не злобный. Поехавший и чуток неадекватный, но, если сравнивать с мерзким выродком Кроносом — рыцарь в сияющих доспехах. Правда, Бут эти доспехи покорно складывает, когда требует хозяин.

— Иди сюда, — похлопав по матрасу рядом с собой, властным тоном зовет батлер. Если бы он мог точно так же говорить с Кроном — цены бы ему не было. А так… вышколенный прислужник Дьявола ей никакой не союзник.

Но тем не менее ослушаться пчелка не рискует и поколебавшись для вида, ныряет под гостеприимно откинутое покрывало. Непонятное что-то творится. И раньше, и минувшей ночью. Почему она пришла ночью в его спальню? Пришла по собственной воле, хоть и под алкогольными парами. Почему сейчас не испытывает на малейшего отторжения, когда Бут устраивает ее голову на своем плече? Вместо того, чтобы отпрянуть, Кая перекидывает руку через мощный торс и расслабленно прикрыв глаза утыкается носом в изгиб крепкой шеи. Знакомый аромат океанского бриза, знойного полуденного солнца и соленого ветра обволакивает обонятельные рецепторы, вызывая абсурдное ощущение покоя и умиротворения. Ее безбожно клонит в сон, веки неумолимо тяжелеют, мысли утекают, как морской песок, сквозь пальцы.

— Где одеяло потеряла, пчелка? — тягучим хрипловатым голосом любопытствует Бут, лениво поглаживая ее влажные после душа волосы.

— В ванной забыла.

— И как тебе виды? Не испугалась?

— Есть немного. Но в целом, сногсшибательно, — ухмыльнувшись, бормочет Кая, кончиками пальцев рисуя зигзаги на каменном прессе. — Расскажи мне что-нибудь незапрещенное, — просит она, поймав бьющийся на его шее пульс. А он отнюдь не так спокоен, как хочет показаться. Если опустить руку ниже…

— Не стоит этого делать, — предостерегающим тоном Бут непреклонно рушит ее смелые планы. — Не веди себя как шлюха.

— А ты думаешь, тебя хотят только шлюхи? — оскорбляется Кая. Она, вообще-то, еще ничего не сделала. Только подумала. Кто виноват, что у этого обольстительного мерзавца в башке чертов рентген?

— Ты меня не хочешь, это стокгольмский синдром, — бескомпромиссным тоном утверждает Бут. — Тебе только кажется, что, если мы начнём трахаться, это как-то упростит твое существование. Но ты ошибаешься. Станет только хуже и в разы больнее.

— Ты слишком много на себя берешь. Я ничего от тебя не жду, — бравирует она. — Ты сам сказал, что мы должны вести себя так, словно находимся на отдыхе. Я точно не испытываю никаких иллюзий на твой счет.

— Пустые слова, Кая, — отвечает он, одурманивая ее сознание вкрадчивыми бархатистыми нотками. — Иллюзии опасны тем, что мы не всегда осознаем, что они есть. Все чего-то ждут. Одни спасения, другие защиты, третьи — банально хотят забыться.

— И что в этом плохого?

— Ничего, — невесомо скользнув пальцами вдоль ее позвоночника отзывается Бут. — Кроме риска поставить себя в еще более уязвимое положение.

— Ты же ставишь себя в уязвимое положение, сношаясь с пчелиной маткой, — с горечью парирует Кая.

— Ты думаешь, я могу ей отказать?

— Не похоже, что тебе хочется ей отказывать.

— Мы не будем говорить об Улье, Кая, — металлическим тоном отрезает батлер. — Не пытайся вычислить мои слабые места. Не выйдет.

— Это нечестно. Ты о моих знаешь, — недовольно сопит пчелка, заворочавшись у него под боком.

— Не обо всех, — спокойно отзывается Бут. — Расскажи мне то, чего я еще не знаю, и я отвечу на любой твой вопрос, — внезапно предлагает он. Отказываться глупо. Такой возможности может больше не представиться.

— Хорошо, но тогда мне придется нарушить твой запрет, — согласившись, предупреждает Кая.

— Если это снова про Троя…

— Нет, — поспешно перебивает она. — Про Мина. Помнишь, я спрашивала, когда смогу с ним поговорить лично?

— Да, — после непродолжительной паузы кивает Бут, пальцы на ее спине напряжённо застывают.

— Я надеюсь выяснить у него кое-что, — признается Кая.

— А вот теперь мне интересно. Говорит, — дает добро батлер.

— Мой отец упоминал, что Мин, то есть Янг оказал ему некую услугу в прошлом. Будь это что-то незначительное, папа вообще бы не завёл разговор о замужестве с, по сути, незнакомым мне человеком.

— Какой дурак откажется от брака дочери с миллиардером с обширными связями? — скептически комментирует Бут.

— Папа не был в восторге от предложения Янга, — упрямо поджав губы, поясняет Кая. — Он был напуган, обескуражен и зол.

— Или удивлен? — подхватывает батлер.

— Нет, он сказал, что Янг может принять отказ, как личное оскорбление, — отстранившись, Кая заглядывает в бесстрастно лицо батлера.

— И оказался прав.

— Я не верю, что настолько задела его чувства, — скептически морщится пчелка. — Ты бы смог пять лет лелеять в душе обиду за оскорбленное самолюбие?

— Я — нет, но речь не обо мне, — резонно замечает Бут. — Какие у тебя предположения?

— Я думаю, что первый удар он нанес раньше, — делится своими предположениями Кая. — Ты сказал, что корпорация не имеет отношения к гибели моей матери и не заинтересована в моем отце. Так?

— Так, — немного подумав, кивает батлер.

— Значит, заказчиком убийства мог быть господин Мин, — выдает Кая свою главную мысль. Слегка нахмурившись, Бут задумчиво потирает гладковыбритый подбородок. — Машина взорвалась через три месяца после тех событий. И в ней должна была сгореть я, а не мама. Поэтому отец спрятал меня. Он знал, кто стоит за заказным убийством. Мы его обыграли, Бут. Этого Янг и не может мне простить. Он промахнулся, не довел дело до конца. Теперь, понимаешь, куда я клоню?

— Нет, не понимаю, — пожав плечами, серьезным тоном отвечает батлер. — Если у тебя все сходится, то причем тут давний должок отца?

— Это я и хочу выяснить, — насупившись, отвечает Кая. — Помнишь, ты сказал, что корпорации не удалось найти фотографии моей матери?

— Да, — настороженно отвечает Бут.

— Мне кажется… Я думаю… — сбивчиво бормочет Кая, нервно кусая губы.

— Быстрее, ты тратишь мое время, — нетерпеливо торопит батлер.

— Я уверена, что оказанная услуга как-то связана с маминым прошлым.

— А конкретнее?

— Виктор Гейден не был моим биологическим отцом, — выдыхает пчелка. — Они с мамой поженились, когда мне было пять лет, и