Книга Невидимка и (сто) одна неприятность - Яна Ясная

—  Как ты? И из-за Эриндейла, и вообще?

Я подумала и обвила его шею руками, прижимаясь животом к животу. Лагранж как-то интересно выдохнул, пустив по позвоночнику знакомые мурашки и породив новое тянущее ощущение внизу живота, и сгреб меня, на мгновение с силой вдавливая себя.

— Все хорошо, — ответила я, запуская пальцы в золотистые волосы. — Что у них там стряслось, ты не знаешь?

— Эриндейл окучивал Мирей. Она, кажется, даже вполне нормально окучивалась, но потом увидела меня и… в общем послала его, демонстративно. Но какого хрена эта тварь к тебе полезла, я не знаю…

— Он, кажется, решил, что я в него втрескалась, — пробормотала я, пряча глаза. — Тогда, после вашей драки я осталась и подлечила его, чтобы… чтобы он на тебя не нажаловался. Ну и… наверное, хотел щелкнуть Мирей по носу.

Лагранж стиснул зубы, и я осторожно поцеловала напряженную челюсть, а потом сказала то, что никогда бы не произнесла до встречи с Даниэлем:

— Плевать на Эриндейла. И всех остальных.

А потом вспомнила. Мне же этот идиот всю эфйорию и пафосный настрой сбил!! У меня же новость всем новостям новость! И привстав на цыпочки я прошептала Лагранжу в ухо:

— Мистер Кроуч мне сегодня сказал, что… что все.

— Что — все? — не понял Даниэль.

— Все. Я, кажется, здорова. Магически. Дальше — только реабилитация.

— Серьезно?! — Даниэль обхватил мое лицо ладонями. — Лали, это же!.. Ты такая умница! Как это случилось? Когда? За эту неделю?

Я смущенно кивнула. Слова объяснений куда-то потерялись, получалось только сиять под восхищенным взглядом.

— Я знал, что у тебя все получится, — убежденно заявил Лагранж.

Я ткнулась лбом в изгиб его шеи. Да, пожалуй, знал. Только я не верила. И никто, кроме него, не верил. Чувство благодарности, любви и какой-то неописуемой нежности, распирало меня с такой силой, что на другие, негативные, не оставалось места.

Но, как оказалось, это только до возвращения к людям.

Чужие взгляды по ощущениям протыкали насквозь, прожигали дыры. Свистящий шепот, ввинчивался в уши неразборчивым, раздражающим потоком.

И я нервно цеплялась за широкую ладонь Лагранжа, пряталась за его спину и снова отчаянно мечтала стать Невидимкой.

— Я не дам тебя в обиду, ежик.

Наверное.

Только ты ведь не всегда рядом...

Ненавижу девичьи разборки в туалете. Ничего более… более глупого и оскорбляющего собственное достоинство я придумать не могу.

Раньше я как-то не попадала в такие нелепые ситуации, и смотрела на участниц высокомерно, сверху вниз. А теперь вот —  сама… сподобилась.

Королевские каблуки отбивали ритм по плитке — цок-цок-цок! —  и даже по звуку шагов было понятно, что Мирей раздражена и ищет, на кого выплеснуть это настроение. Ищет жертву.

И я в этом нелепом положении ее устроила бы как нельзя больше.

К сожалению, в мои планы не входило радовать первую красавицу собственным унижением —  поэтому я своевременно приняла меры. Дверца моей кабинки не откроется, пока я не решу. И я не собираюсь выскакивать и залечивать ее раненое самолюбие.

Когда дверь в уборную снова стукнула, я вздохнула: к ее величеству группа поддержки пожаловала.

Н-да. В женском туалета сегодня аншлаг!

— Господи, скажи мне, ну вот чего ты к ним прицепилась, а? —  голос Алисон меня не удивил, а вот то, что она говорила, оказалось совершенно неожиданным.

—  Лисси, не зуди! — огрызнулась Мирей.

И ласково-ласково позвала:

—  Ла-а-али-и!

И от этого почему-то было даже страшнее, чем когда Крис сотрясал стекла в окнах. Ну что бы он мне сделал? Максимум, уронил бы на голову кусок штукатурки, обсыпав белой пылью, выставив чучелом и посмешищем. А вот мисс Минелли...

—  Мирей, ты ведешь себя так, будто бы тебя снова послал лесом молоденький муж твоей матери, — Алисон говорила тихо, устало и, кажется, разочарованно. —  Знаешь, если ты сейчас сделаешь одну из штук, которые ты любишь... ты потеряешь и мою дружбу, и уважение!

Цокающие каблуки замерли. Потом крутнулись на месте, зарапнув пол с противным звуком.

—  Да-а-а? Вот как ты заговорила, Лисси?.. то-то я смотрю, ты не слишком-то удивлена... Ты, часом, не знала об этом заранее?..

Алисон только фыркнула в ответ на этот угрожающий голос:

—  Не то чтобы знала... Просто у меня есть Адриан. А на всех остальных мне бесконечно наплевать.

Молчание —  и я представила, как две закадычные подружки меряются взглядами...

А потом Мирей фыркнула, и ее настроение, переменчивое, как ветер на море, сменило курс:

—  Хэмптон! Где ты? Ну же, выходи, Невидимка!

Голос Мирей звучал уже не ласково, а капризно-стервозно — как всегда, в общем.

—  Господи, Лали, да выходи уже, ничего тебе не будет! — и я воочию представила, как она с этим тоном закатывает прекрасные глаза.

—  Ваше королевское величество, —  буркнула я, —  А можно мне сперва закончить свои дела? Ну, прежде чем являться пред ваши очи!

—  За лесть —  зачет! —  теперь Мирей хихикала, как будто ничего и не было.

Ладно. Ну ее, эту малахольную. Лучше не тянуть, пока у нее настроение в очередной раз не сменило курс...

Я одернула одежду, стерла защитные руны и вышла из кабинки.

—  Вот что, Невидимка! —  торжественно объявила Мирей, как настоящая королева в присутствии своей первой дамы. —  Не ожидала от тебя такого ошеломительного хамства. Но раз уж ты в некоторой степени из моей свиты —  я даю вам своё благословение!

Точно. Я-то думала — чего мне всё это время не хватало? А оказалось —  благословения Мирей! Я с трудом удержала лицо —  хотя ужасно хотелось спрятать его в ладони.

Хотя кому я вру — не хватало. По крайней мере, я буквально ощутила, как от этих слов расслабились и вернулись на свои места все зажатые и нервно подрагивающие органы.

—  Только не зазнавайся, —  одернула она. —  И вот еще... у тебя есть это самое? Ну, ты меня понимаешь. Девочка должна заботиться о себе сама! Мальчики в этом плане такие эгоисты!

От лекции по контрацепции я спаслась, сказав, что мне срочно нужно в библиотеку. А убегая, постаралась выглядеть все же не слишком довольной.

Это твои мальчики — эгоисты! А мой — умница и золото.

— Пурум пурум пум пум, пурум пурум пум пум,  — бубнила я себе под нос детский мотивчик, листая и откладывая очередную книжку в библиотеке. В моем углу, “историческом”, никого не было, можно было позволить себе этакие вольности.

У меня было “окно”, призванное дать мне время на самостоятельные занятия, а Даниэля упекли на какие-то процедуры. Необходимость запираться ото всех в комнате душила, поэтому я сбежала сюда, в попытках совместить приятное с полезным: а именно тишину и отсутствие жгучих взглядов с поисками Лианны Дорнвейл.