Книга Государыня for real - Анна Пейчева

— Вот и всё, — вздохнула Софи.

— Нет, детка, сейчас самое главное! — И Николай Константинович широкими шагами направился к дробилке, установленной в дальнем конце пляжа, где песок граничил с лавой.

Здесь кипели не только лава и озеро, но и бурная деятельность. Вокруг симпатичного, пахнущего деревом сооружения черной кометой носился Мустафа и унылым орбитальным спутником бродил геолог Савельев. Сама дробилка была чем-то средним между типографским станком пятнадцатого века и космическим кораблем наиболее отсталой расы Галактики Андромеды.

— Николай, мы готовы к тесту, клянусь Аллахом! — восторженно объявил академик.

— Готовы-то готовы, да вот только ни черта из этого не выйдет, — буркнул Савельев. — Ерунду придумали. Откуда вы знаете, может, это все уже когда-то было? Может, семьсот восемьдесят тысяч лет назад прямо здесь, на этой планете, существовала цивилизация вроде нашей? Потом — бах, инверсия полюсов, природные катаклизмы, все накопленные цивилизацией знания мгновенно теряются, потому что хранятся в электронном виде… Без этих знаний вернуть электричество невозможно, замкнутый круг… А дальше — темнота, пещеры, и вся история заново… Так зачем нам вообще стараться, если мы все равно обречены, как наши предшественники?

— Что ж теперь, друг мой, прикажешь сесть на берегу и покорно ждать, пока нас всех занесет пеплом? — Николай Константинович пожал плечами. — Не хочу быть похожим на ту вареную рыбу.

Он заглянул в сопло кузнечного меха, сделанное из полого стебля хвоща, и примирительно сказал:

— Лично мне идея с опилочной машиной кажется вполне перспективной.

— А если уж самому Перуну кажется что-то перспективным, то это стопроцентный верняк, — поддакнул сзади Алексей.

— Итак, господа, — торжественно провозгласил Николай Константинович, — церемонию испытания Сибирского Магнита объявляю открытой! Приступим, друзья!

Усатый Савельев с тяжким вздохом сунул в приемную воронку измельчителя первую ветку. Мустафа крутанул рычаг пресса. Машина закряхтела, заскрипели самодельные шестеренки — и на комбинезонном конвейере показалась первая охапка свежих опилок.

— Пошли, пошли, мои сладкие! — возликовал Мустафа, прыгая вокруг агрегата. — Николай, твой ход!

Николай Константинович резко сжал ручки мехов. Воздушная струя вырвалась из стеблевого сопла — и эффектным фейерверком впрыснула опилки в ближайшее облако.

— Люблю грозу в начале сентября, — прокомментировал Алексей. — Когда осенний, первый гром, как бы резвяся и… Ё-о-олки! Ложись!

Облако загрохотало, забурчало, заискрилось — и прямо в раскаленную лаву ударила золотая молния.

Над Сибирским Магнитом расцветало полярное сияние.

Глава 2. Шестеренки

2 сентября

Российская империя. Сибирь. Иркутск. Особняк Бланка

Тишка

Лакей Тишка стоял под дверью Золотого кабинета и ждал приказаний.

Барон предупредил его, что если все сегодня пройдет удачно, то нужно будет сбегать в винный погреб за дивной «Вдовой Клико» 1811-го года, года Большой кометы. «И если ты бутылку, паршивец, по дороге разобьешь, — пригрозил барон, — клянусь, я из тебя ростбиф окровавленный сделаю, строго по Пушкину8». Потом пошутил, что лучше бы шампанское называлось «Вдовец», а не «Вдова Клико», а когда Тишка робко спросил, почему, — обозвал его дураком, сказал «меньше знаешь — лучше спишь» и послал за новой коробкой табака с вишенкой.

Гость пришел во время обеда. Это был юноша в шикарном черном плаще с алой подкладкой. Почему-то Тишке было знакомо его надменное лицо, но он никак не мог вспомнить, откуда. Представляться юноша не стал, процедил, что его ждут. И правда, барон тут же бросил недоеденный черепаший суп и приказал звать.

Встреча в кабинете продолжалась уже полчаса, и пока все было тихо.

Потом из-за дверей донеслось: «Тащи, батенька, тащи, паршивец!» — и Тишка рванул вниз по лестнице.

Бутылку с надписью «Vin de Bouzy 1811 de la Comete»9 на полуистлевшей от времени этикетке он нес, как новорожденного младенца.

В кабинете стояла радостная, расслабленная атмосфера. В воздухе витал легкий аромат вишневого дыма. Гость развалившись сидел в кресле и вертел в руках Перстень. Барон одной рукой вальяжно опирался о каминную полку каррарского мрамора, другой расстегивал тугой коралловый жилет. Тишка поклонился и приготовился открыть шампанское.

— Не трожь пробку, сам сделаю, — сердито сказал барон. — Ведь ты же, паршивец, весь нектар разольешь. Эх, и где найти достойных, выдрессированных слуг старой школы? О времена, о нравы! Ну и лакеи нынче пошли, сплошные непрофессионалы. Но ничего, через пару-тройку лет научатся, деваться им будет некуда… Сейчас, граф, вы испытаете убийственное наслаждение. Позвольте, батенька мой, познакомить вас с «Вдовой Клико» одна тысяча восемьсот одиннадцатого года!

Пробка хлопнула в потолок. Барон собственноручно разлил золотые пузырьки по бокалам.

Гость пригубил сияющий напиток и кивнул:

— Люблю все французское. Особенно если это вино или женщины.

И тут Тишка вспомнил, где он слышал этот высокий ломаный голос. Шоу «Великая княжна. Live». Точно. Честно говоря, Тишка и сам хотел принять в нем участие, но на носу как раз была сдача одного важного проекта, и ему ни на что не хватало времени. Все эпизоды он потом посмотрел в записи, и граф Вяземский на протяжении всего конкурса вызывал у него стойкое отвращение. Тишка отказывался верить, что интеллигентная Екатерина по своей воле взяла в женихи этого хама трамвайного с мелированными прядками и жутким самомнением. Не иначе как дворцовые интриги.

Но зачем граф явился сегодня к барону? И о чем они договорились?

Тишка перекинул через руку накрахмаленное полотенце и с отстраненным видом встал возле камина. Есть в лакейской службе один плюс — тебя считают за предмет мебели и не замечают. И прятаться за шторой не надо. Ты сам как штора.

Барон и правда не обратил на Тишку ни малейшего внимания. Залпом махнул половину бокала, потом стал смаковать шампанское скупыми глоточками, продолжив прерванный разговор:

— До меня дошли слухи, что она изменяет мужу с тем архитектором, Воронихиным…

— С кем, с Иваном? — Граф визгливо расхохотался. — У всех императриц судьба одна. Я знал, что не бывает порядочных женщин! А ведь какой недотрогой прикидывалась. Цену себе набивала, понятненько… Все, распечатана коробочка, пошли фавориты.