Книга Чародей безумный [ = Обезумевший чародей ] - Кристофер Сташеф

— Понимаю. Я буду здесь и в то же время как будто и не буду, — и конь повернулся мордой к ночи.

Род нахмурился. Может быть, Фесс наденет плащ-невидимку? Эта мысль встревожила Рода: он почти в панике осмотрелся, гадая, сколько невидимых врагов сейчас окружают его.

— А вот последняя новинка с Адовой Кухни — волшебные очки, — снова во всей красе перед Верховным Чародеем возник дьяволенок, держа в руке очки и свернутый в трубку лист бумаги. — Гарантируют, что ты увидишь всякого в плаще-невидимке и даже в шапке-невидимке. Предлагаются только тебе.

— Особое предложение? — проворчал Род. — И какова же цена?

— Всего лишь твоя подпись, — усмехнулся лукавый, разворачивая лист с условиями известной сделки, — естественно, кровью. Род покачал головой.

— Я сейчас не состоянии прочесть мелкий шрифт. Текст может измениться и я буду поставлен в дурацкое положение, если не хуже. Retro mе, Satano![1]

— Я понимаю твою точку зрения, — сказал дьявол. — Но помни: предложение остается в силе, — он начал расплываться, как капля туши в стакане воды, и исчез.

— Слишком заманчивое предложение, — фыркнул Род. Потом вспомнил, что в деле изобретательства и рационализации самое главное — осознать, что это можно сделать. После этого процесс исследования и реализации замысла пойдет легче и быстрее. — Что ж, если я галлюцинирую, нужно извлечь из этого хоть какую-то пользу. Волшебные очки! Появитесь! — он щелкнул пальцами и протянул руки, сложив их горстью.

Ничего не произошло.

— Надо было догадаться, что самое желанное не получится по желанию, — пробормотал он, повернулся и двинулся в ночь.

* * *

Не успел он уйти достаточно далеко, как услышал жалобный вопль.

Род двинулся рысью: быстрее по глубокому снегу продвигаться без лыж невозможно. Там впереди кто-то в беде. Помимо того что Род всегда испытывал настоятельную потребность помогать ближнему, ему следовало не забывать и бороться с галлюцинациями, происходящими из тайников его души, нападать на них первому, а не бежать от них сломя башку и трясясь от страха.

Повернув и обогнув стену деревьев, он увидел огромный дуб, расколотый когда-то молнией. Края трещины в стволе сомкнулись, зажимая руку старой крестьянки, которая стонала и дрожала на холоде. И тут бедняжка увидела Рода.

— Спаси меня, добрый сэр! Освободи от этого злого дерева!

И, чтобы доказать Верховному Чародею, какое оно злое, дерево угрожающе заворчало.

Род крепко зажмурился, потряс головой и посмотрел снова. Дуб и старуха остались на месте, это уж как водится. И все же то, что он видит, вполне может быть частью его галлюцинации.

Был только один способ проверить. Род осторожно подошел.

— Как ваша рука оказалась зажатой в дереве, бабушка?

— Я хотела сорвать побег омелы, сэр, для праздника! — названый побег висел рядом, но за пределами досягаемости свободной руки, и выглядел совсем как приманка. — Я протянула руку, а дерево наклонилось ко мне и захватило руку! Ты освободишь меня, добрый сэр? О, прошу тебя!

Одна из нижних ветвей протянула вниз свои пальцы-прутики. Род выхватил меч, взмахнул, и ветка резво отскочила в сторону с воплем потревоженного дерева. Ствол гневно заворчал.

Род поднял голову, глаза его загорелись.

— Не любишь сталь? Ну что ж, мэм, нужно только… — он вытянул лезвие и притронулся к щели в стволе. Дерево в ужасе застонало, и края щели начали раздвигаться. Старуха с радостным криком выхватила из капкана руку, а дерево наклонилось вперед с возмущением.

— Бегите, мадам! — закричал Род, и тут ветка хлестнула его наотмашь по лицу, словно плеткой. Он не успел уклониться, и щеку обожгло; воодушевленные первой удачей принялись раскачиваться и другие ветви, потянулись к человеку, а рев дерева стал громовым. Беспокойно зашевелились и другие деревья поблизости.

Что ж, если сталь дубу пришлась не по нраву, то чего он по-настоящему испугается? Род вспомнил виденную как-то в музее шестифутовую двуручную пилу, взятую на вооружение дровосеками, и меч его тут же расплющился и начал удлиняться, одновременно зазубриваясь по кромке. Через минуту Род обнаружил, что держит в руках полотно пилы.

Дерево со страхом отшатнулось.

— Сэр, осторожнее, посмотрите назад! — крикнула старуха: Род развернулся и увидел, как его нагоняет ветвь с заостренным концом. Он взмахнул пилой, держа ее зубцами кверху. Ветка остановилась и попятилась, а дерево в страхе закричало. Теперь Роду стало ясно, как выпутаться из сложившейся ситуации: загородившись пилой, как щитом, чародей начал отступать.

— Держись за мной, бабушка! Мы выберемся отсюда — медленно, но выберемся!

Так они и поступили, отходя по шагу, подальше от старого дуба и ближе к тропе. Дуб дрожал от гнева, его ветви метались в воздухе, и соседние деревья тоже начали раскачиваться, словно под порывами сильного ветра. Но чем дальше от дуба они отходили, тем спокойнее становились деревья, и наконец, в ста ярдах от дороги, они снова оказались в спокойном зимнем лесу, где ветви деревьев лишь слегка шевелились от легкого ветерка.

Род остановился на полосе лунного света и вытер лоб.

— Фью! Едва вырвались, бабушка!

— И то правда, касатик, но зато теперь мы свободны, ты спас меня, — глаза старухи светились неуемной благодарностью.

— Искренне рад был помочь, — Род взглянул на пилу, думая, как неудобно будет тащить ее с собой, но меч снова принял прежнее обличье.

Зря сей метаморфоз, старуха ахнула:

— Сэр, ты, должно быть, могущественный колдун!

— Всего лишь чародей, мэм, — Род убрал клинок в ножны, стараясь скрыть от свидетельницы, как дрожат у него руки. — По правде говоря, я сам немного встревожен. Раньше у меня никогда не получалось изменять форму предметов. Конечно, если они были сработаны не из ведьмина мха, а из пошлой материи.

— Значит, ты еще и мастер? — старуха отшатнулась и поднесла к губам дрожащую руку.

— Эй, подождите, мадам! Бояться нечего! — страх Рода отступил куда-то внутрь, оттесненный тревогой за другого человека. — Не надо верить всякому вздору, который вы слышали о волшебниках! Мы такие же как обычные люди, среди нас есть хорошие и плохие, а больше всего средних. Я один из последних — не святой, но в целом неплохой парень, конечно, до той поры, пока на меня не нападают.

— Уверяю тебя, сэр, я не стану на тебя нападать!

— Я вам верю. Но послушайте, вы же совсем замерзли. Долго ли вы стояли с рукой в дереве?

— С самого… кажется, с полудня, сэр.

— Вы, должно быть, промерзли насквозь. Пойдемте, я отведу вас домой. Где выживете?

— У меня небольшой дом в лесу, сэр. И тебе не нужно ради меня задерживаться… — но говоря это, несчастная со страхом поглядывала по сторонам.