Книга Император под запретом - Сигизмунд Либрович

Но вот, в шесть часов утра, в спальню вошел Миних и заявил, что преображенцы благополучно исполнили данное им поручение, не пролив даже крови, и что Бирон арестован.

Не медля ни минуты, устроили тут же небольшое совещание, решив отправить Бирона (которого держали пока связанного в караульне дворца) в Александро-Невский монастырь, а на следующее утро отвезли его под конвоем верных Миниху преображенцев в крепость Шлиссельбург.

Вслед за Бироном, в ту же ночь, арестовали и всех его главнейших сторонников и приверженцев.

При Великой княгине-правительнице

1

Петербург ликовал. Девятого ноября 1740 года, в тот день, когда стало известным, что ненавистный всем Бирон устранен от власти, арестован, что кончилось его владычество, — столица была иллюминована.

Переворот произошел так быстро и так неожиданно, что никто вначале не хотел верить. К дворцу хлынули толпы народа, громко и восторженно выражая свою радость.

Никто не жалел жестокого и надменного временщика — человека, совершенно случайно достигшего почестей и знатности, «выскочки-иностранца», как называли ненавистного курляндского герцога. Народ плясал на площадях, незнакомые люди, встречаясь на улицах, обнимались, как друзья, и плакали — от избытка радости.

«Еще не было примера, — доносил своему правительству в тот же день французский посланник при русском дворе де-ла-Шетарди, — чтобы в здешнем дворце собиралось столько народа и чтобы весь этот народ обнаруживал такую неподдельную радость, как сегодня».

Надеялись и ждали, что новые люди, которые станут во главе управления, заведут новые порядки, что грозная «бироновщина» с доносами, пытками, опалами на невинных людей будет отменена, что жить станет легче в России, что страна вступит в новую, светлую, счастливую жизнь.

Рано утром 9 ноября 1740 года отправлены были гонцы ко всем министрам и сановникам — с приглашением прибыть в Дворцовую церковь для принесения присяги матери императора, принцессе Анне Леопольдовна, занявшей место Бирона. Собраны были ко дворцу и все находившиеся в Петербурге гвардейские полки.

Началась церемония присягания на верность Анне Леопольдовне, которая была тут же провозглашена великой княгиней всероссийской и правительницей государства до совершеннолетия императора-младенца. Министры и вельможи присягали в дворцовой церкви, гвардия — на площади перед дворцом. После присяги маленького венценосца поднесли к одному из окон дворца и показали народу и войску. Его приветствовали громким «ура!».

Спустя два дня после низвержения Бирона был объявлен первый указ за подписью Анны Леопольдовны как правительницы. Все лица, способствовавшие перевороту, были щедро награждены чинами, деньгами, поместьями, даже дорогим платьем, отнятым у Бирона. Начались новые назначения: «государь-родитель», принц Антон, назначался генералиссимусом русской армии; «первым в империи» после генералиссимуса велено быть графу Миниху; супруге Миниха, указывалось в манифесте, «первенство иметь пред всеми знатнейшими дамами, в том числе и тех иностранных принцев, которые состоят на русской службе». Вице-канцлеру Остерману пожалован был чин генерал-адмирала, причем ему повелевалось оставаться кабинет-министром; князю Черкасскому — чин великого канцлера; Головкину — вице-канцлера и кабинет-министра; камергеру графу Петру Салтыкову — звание генерал-адъютанта и чин действительного армейского генерал-лейтенанта; Ушакову, Головину, Куракину — Андреевский орден и т. д.

Кроме того, графу Миниху правительница пожаловала 100 000 рублей, серебряный сервиз и виртенбергское поместье Бирона, отнятое у последнего в числе другого имущества. Своей любимой фрейлине Юлиане Менгден Анна Леопольдовна подарила четыре дорогих кафтана Бирона и три кафтана его сына, мызу Остер-Пален и крупную сумму денег. Не менее крупную сумму получили граф Левенвольде и другие лица.

Одновременно с возвышением тех из прежних сановников, которых Анна Леопольдовна считала своими верными приверженцами, последовал целый ряд новых назначений, и новые лица стали теперь играть видную роль при дворе императора-малютки.

Эти назначения имели подчас курьезный характер. Так, например, некоторые камергеры и чиновники дворцовой конторы, не имевшие никакого понятия о военной службе и никогда ее не проходившие, переименовывались в генерал-адъютанты.

Среди вновь назначенных лиц, начавших играть роль при дворе, обращал на себя внимание и особенно вызывал зависть генерал-адъютант Дмитрий Антонович Шепелев. Сын простолюдина, он был сначала смазчиком придворных карет, а затем поступил в гвардию и благодаря своим способностям быстро стал возвышаться и дослужился до чина гофмаршала.

Другой вновь назначенный генерал-адъютант, Петр Федорович Балк, служил при императрице Анне Иоанновне чиновником в придворной конторе.

В генерал-адъютанты был возведен и барон Иоганн-Людвиг фон Люберас, который при Анне Иоанновне занимал должность обер-церемониймейстера.

Раньше все эти лица больше или меньше раболепствовали перед Бироном, льстили и поклонялись ему. Многие из них ему и были обязаны своей карьерой, были, как говорится, его креатурами. А теперь, с окончательным падением Бирона, они стали с таким же усердием преклоняться перед новой правительницей и ее супругом.

Во всех указах о новых назначениях говорилось, что данные лица «пожалованы рангом Его Императорским Величеством», т. е. малолетним Иоанном, которому шел третий месяц. Подписывались же указы Анной Леопольдовной «именем Его Императорского Величества».

Казалось бы, все должны были быть довольны. Между тем повторилась та же история, что при господстве Бирона: все были недовольны. Недовольны были и те, которых облагодетельствовала правительница за устранение Бирона, и те, которые почему-либо не попали в списки удостоенных благодарности. Весь двор, начиная с высших сановников и кончая последним лакеем, считал себя обиженным и обойденным.

Больше всех был недоволен Миних. Он оказался обманутым в своей надежде занять при новой правительнице такое место, какое занимал Бирон при Анне Иоанновне, и уж во всяком случае получить главенство над всей армией. Правда, в манифесте правительницы было сказано, что ему, Миниху, в государстве быть первым после принца Антона — но это были лишь почетные слова, не дававшие никакой власти. Генералиссимусом, т. е. главным начальником над всей армией, был назначен принц Антон, а главным министром, руководителем всех дел — Остерман.

Между Минихом и принцем Антоном началась раздоры: и тот и другой хотели властвовать над армией. Принц Антон стал жаловаться правительнице и при этом высказывал опасение, как бы хитрый фельдмаршал при помощи преданной ему горсти солдат не сделал с принцессой — теперь великой княгиней — то же, что сделал он с Бироном, причем ссылался на мнение, высказанное в этом отношении заточенным в Шлиссельбурге Бироном. Анна Леопольдовна испугалась и сильно охладела к Миниху, вследствие чего Миних 6 марта 1741 года подал в отставку. Он был убежден, что правительница, помня, какую услугу он оказал арестом Бирона, не примет отставки, будет просить остаться, наградит новыми почестями. Фельдмаршал, однако, ошибся: его отставка была принята и тотчас же объявлена войску.