Книга Островитяне - Тамара Михеева

Кстати, про «влюбилась»…

Я подошла к забору и бухнула:

— Не проболтались?

Он оторвался от телефона и посмотрел так, что я поспешно добавила:

— Ну, Артем же… маленький…

Он встал с гамака, к забору подошел.

— А твои?

— Нет, я слежу.

Получилось по-дурацки. Будто я слежку какую-то за всеми устроила, а Руслану вообще не доверяю. Хотя мне самой вообще-то ужасно хотелось обо всем рассказать! И маме, и Насте, и девчонкам!

— Да они уже забыли всё, — пожал плечами Руслан.

— Забыли?!

Я, наверное, глаза вытаращила, как ненормальная, потому что он пробормотал что-то неразборчиво. Забыли?! Я не знаю, как там Артем его, а Дёма всю ночь во сне вскидывался. Я даже легла с ним рядом, чтобы он родителей не разбудил. Всё равно не спала всю ночь. Я уже хотела этому дураку бесчувственному сказать, что такое не так скоро забудешь, но он вдруг спросил:

— А у тебя есть велосипед?

— Ну есть.

— Дай покататься?

Руслан

Я не знаю, как у меня это вырвалось. Скукота просто тут совсем.

Лиза

Забрал и уехал. Даже с собой не позвал. Но хоть «спасибо» сказал. И на том… спасибо.

— Кто-то влюбился, я смотрю! — пропела Ритка.

Я фыркнула. Но, в общем-то, обсудить соседа жуть как хотелось!

— Симпатичный, да? — с надеждой спросила я.

Будто от Риткиного ответа что-то зависело.

— Ничего так.

Ритка — бабушкина внучатая племянница, она старше меня на два года и невероятная красавица. Правда. На нее на улице даже взрослые парни оглядываются. Если бы в тот день она малышню купать водила, этот Руслан уже был бы у ее ног.

— Но не в моем вкусе, — сказала Ритка. — Мрачный он какой-то.

— Слушай, — задала я наконец давно мучивший меня вопрос, — а он первый раз, что ли, приехал? Я его раньше никогда не видела.

— Да нет, вроде каждый год приезжает… — Ритка задумалась. — А, нет, вру. Его пару лет не было видно. А до этого вы, наверное, просто не совпадали, в разные месяцы приезжали.

— Наверное, — вздохнула я. И тут меня осенило: — Скажи бабушке, что на велике покатаюсь, ладно? Пожалуйста! Я к обеду вернусь!

У нас в сарае пять велосипедов стоит. Какой-то купили, какой-то соседи отдали, даже мамин старый хранится. Его папа в этом году перебрал, починил, как новенький стал. Только он без скоростей. Иногда мы на речку на великах ездим, но редко. Нам пять штук на всех не хватает, а идти вместе веселее. Руслану я самый лучший отдала (пусть не думает, что у нас тут одна рухлядь!), новый совсем, двадцать одна скорость, узенькое сиденье, велокомпьютер… Даже не помню: как он у нас появился?

Пришлось мне на мамином кататься, из оставшихся только он мне по размеру подходит. Но мне даже нравилось. Здорово же: мама на нем в детстве каталась, а теперь я!

Я всю деревню объехала, но Руслана не встретила. Один раз что-то мелькнуло в конце главной улицы, вроде как парень на велосипеде, но, может, это и не он был. И сразу как-то скучно стало.

Руслан

Как же круто снова на велик сесть! Особенно когда это ТВОЙ велик! Может, если все рассказать, она мне его вернет? Но спрашивать было как-то совсем уж стремно. Я вежливо — очень — поблагодарил и поехал скорее.

Обожаю скорость! И чтобы ветер в лицо! Я сбросил все данные на велокомпьютере, пусть все заново начнется, как новая жизнь! Объехал всю деревню, сгонял на пристани, думал еще на Гнилушку съездить, но понял, что ухаживали за моим велосипедом плохо. Если вообще ухаживали. Тормозные тросики растянулись, переключатели сбиты, про смазку я вообще молчу. Поди, с прошлого лета никто не доставал его. Я вдруг такую жалость к нему почувствовал, будто он живой конь, оставшийся без хозяина. Я вернулся в деревню и завез велосипед во двор. Инструменты-то должны сохраниться, аптечка. Или велосипед у нас теперь «то-что-нельзя-называть»? Порылся в своей комнате, нашел в нижнем ящике стола. У смазки даже срок годности не кончился. Ну круто!

Вообще я люблю с велосипедами возиться. Запах резины люблю и что я все в них понимаю, как они устроены. Может, я даже в веломагазин пойду работать, когда школу закончу. Или свой открою. Вот все в обморок упадут! Руслан Григорьев стал просто продавцом великов! Не юристом, не экономистом, не врачом даже! Просто велосипедами торгует! А вот и торгую! И счастлив! Потому что лучше велосипедов ничего нет!

Я так увлекся, что не заметил, как Оля подошла. И ахнула. Я промолчал.

— Русик… Руслан! Только не говори, что ты кататься собрался.

— Я уже покатался.

Молчит.

— Все в порядке со мной, как видишь.

— Русик, ты же не потребовал его назад? Это некрасиво — забирать сейчас и…

— Мне дали покататься.

— …Как-то это нехорошо.

Ага, а отдавать мои велосипеды без спросу — это нормально.

— Что ты молчишь, Руслан? Ты поставил меня в ужасное положение!

— Я просто взял покататься. Сейчас все настрою и верну.

Я сказал это самым холодным голосом, на который был способен. Я не мог ей в открытую сказать, что я думаю по поводу всего этого, но должна же она понять!

За ужином Оля явно решила устроить разборки — это было видно по ее нахмуренным бровям и тому, как она смотрит на меня. Наконец она прокашлялась и сказала:

— Русик, я хочу извиниться, что отдала твой велосипед соседям без твоего согласия. Это было вызвано известными обстоятельствами и нашим беспокойством; ты понимаешь, я надеюсь. Конечно, вернуть этот велосипед невозможно, но мы с дедушкой купим тебе новый. Сейчас вряд ли получится, да и ты уезжаешь через две недели, но в следующем году — обязательно.

Люблю, когда взрослые признают свою вину, — сразу чувствуешь себя человеком. Только как прожить эти две недели?

Лиза

Руслан велик вернул только вечером. Вот он покатался, а! Вежливо поблагодарил и долго мялся, будто хотел спросить что-то и не решался. Ну и что, вы думаете?

— Можно, — говорит, — я буду брать его время от времени? А то у меня своего здесь нет.

И посмотрел так странно.

— Бери, конечно!

Жалко мне, что ли?

Он ушел, а я зачем-то села на этот велик и поехала к реке, хотя уже накаталась вроде бы. Но было приятно ехать и думать, что совсем недавно он тоже так сидел, и его руки держались за ручки в этих же местах, и… ну, в общем, понятно. Я влюбилась. Но так странно: я раньше бы обязательно страдала, мучилась, рассказала бы о своей любви Маше, Янке и всем на свете! А сейчас мне никому не хочется ничего говорить. И страдать не хочется. Мне весело и легко почему-то!