Книга Фрося Коровина - Станислав Востоков

Увлекшаяся следами Курица вдруг обнаружила, что Фроси рядом нет. Хлопая крыльями, она бросилась за хозяйкой и уже на мосту вспрыгнула на старый багажник. Велосипед с грохотом переехал на другой берег Тошни, а затем покатил между разлинованных, как тетрадка, полей.

На одном из них работал трактор. Он напоминал не очень аккуратно нарисованную двойку. Она медленно ползла по полю, выворачивая хвостом черную, тяжелую землю.

Через полчаса, когда впереди показался крест папановской церкви, Фрося остановила велосипед, достала куртку и влезла руками в теплые рукава. При этом Фрося, конечно, заботилась не о своем здоровье, а о бабушкином, чтобы та не очень испугалась, увидев внучку всего в трех кофтах. Курица во избежание новой погони за велосипедом благоразумно не покидала багажника. Вид у нее был очень довольный — не всякой птице выпадает честь целый урок быть моделью! Вернув себе правильный по мнению бабушки вид, Фрося взгромоздилась на сидение и снова закрутила педали.

Церковь постепенно наползала на нее, поднимаясь крестом к небу. Раньше Фрося думала, что крест держит бог, который сидит на церкви. И ей было его очень жалко, потому что из-за обязанности держать крест бог не мог укрыться от дождя, мороза и, наверняка, постоянно страдал насморком. Но потом Фрося вместе с отцом Игнатием поднялась на колокольню при церкви и увидела, что крест просто прибит гвоздями.

— А бог, — сказал отец Игнатий, — живет у каждого человека в сердце, — и добавил. — Если человек, конечно, в него верит.

Фрося в бога верила, но иногда она задумывалась, а верит ли бог в нее? Если нет, то это как-то невежливо с его стороны.

Поднявшись на горку, Фрося прокатила мимо дома пьяницы Никанора, мимо избы кузнеца и наконец въехала в свой двор.

На резном крыльце с деревянной конской головой в руках сидел отец Игнатий. Увидев хозяйку дома, он сунул голову коня подмышку и подошел к Фросе.

— Твоя бабушка в Вологде, — сказал он, грустно улыбаясь.

— Чего это она там делает? — Фрося слезла с велосипеда. — Бабушка туда, вроде, не собиралась.

— Видишь ли, — отец Игнатий очень осторожно подбирал слова, — у вас в доме сломались две вещи.

— Это неудивительно, — кивнула Фрося. — У нас постоянно что-то ломается.

— Сначала сломался конек, — отец Игнатий вынул из подмышки деревянную голову, — а потом нога твоей бабушки. Понимаешь, Аглая хотела прибить конек на место, но под ней подломилась перекладина, и она упала с лестницы. — Священник вздохнул. — Поэтому нам с Милентием пришлось отвезти бабушку в больницу.

Фрося перевела растерянный взгляд с деревянной головы в руках отца Игнатия на место ее крепления под крышей. Серой тучи над домом уже не было. Порча Никанора, как и все, за что он брался, была сделана кое-как, на скорую руку, и ее давно развеял ветер, прилетевший с севера области.

— Может, поживешь пока у меня? — спросил священник. — А то как же ты одна будешь?

Фрося немного помолчала, раздумывая, как же она, действительно, одна-то будет? Но потом вспомнила, что она все-таки не какая-то девочка, а настоящая деревенская баба и помотала головой.

— Мне надо присматривать за домом, а то он совсем развалится. И потом, я не одна, у меня же есть Курица.

Отец Игнатий посмотрел на багажник. Курица, решив, что сегодня она уже достаточно набегалась за хозяйкой, по-прежнему сидела на велосипеде, ожидая, когда ее завезут в куровник.

— Давай я тебе хоть денег оставлю. На время пока бабушка не вернется.

— Не надо, — ответила Фрося. — Я знаю, где кошелек лежит.

Отец Игнатий со вздохом опустил конек на крыльцо.

— Ну, я пойду. Надо всех предупредить, что спевки в субботу не будет.

Дойдя до калитки, священник обернулся.

— Если передумаешь, я тебе всегда рад.

Он перекрестил Фросю, покачал головой и отправился разносить по домам хористов невеселую новость. А Фрося наконец завезла велосипед с Курицей в куровник и вошла в дом.

От всего произошедшего она даже забыла снять куртку. Хотя теперь это уж точно можно было сделать безо всяких опасений. На кухне Фрося уселась на огромный сундук, где Федор Коровин когда-то хранил плотницкий инструмент, и стала думать.

Ей было ужасно жалко бабушку, которая лежит сейчас в Вологде в четырех стенах и даже не может подойти к окну, чтобы увидеть свою любимую землю.

А еще Фросе было очень жалко себя. Хотя она старалась этого не показать отцу Игнатию, Фрося совершенно не представляла, как будет справляться одна с огромным домом прадеда. А что будет, если бабушка когда-нибудь и впрямь умрет? Ведь тогда она будет отсутствовать намного дольше.

Фрося обвела взглядом широкий стол-верстак, давно остывшую русскую печь, высокий потолок и заплакала. Она ревела так долго, что если бы не куртка, то Фрося промокла бы насквозь. Она всхлипывала, икала, и эти звуки эхом отдавались в печи, где когда-то мылся Федор Коровин.

Медведь Герасим

С этого дня жизнь Фроси сильно изменилась. Теперь она вставала на час раньше, потому что надо было растопить печь и пожарить оладьи на завтрак, а ложилась поздно — старый дом то и дело подкидывал какую-нибудь работу. Только Фрося прибила на место конек, как отвалилась ставня. Привесила назад ставню, тут же упала часть забора. А ведь еще надо было постоянно готовить.

Первое время, пока Фрося не научилась стряпать как следует, ей по большей части приходилось есть подгоревшие пироги и недоваренную кашу. Кроме того, нужно было убирать за Курицей, которая временно переехала на кухню.

А скоро к домашним делам прибавилась уборка снега. Он покрыл землю ровно через неделю после падения конька, а вслед за ним и Аглаи Ермолаевны.

По первому снегу в Папаново пришел медведь Герасим.

Перейдя вброд Тошню, он поднялся к церкви и двинулся по единственной в деревне улице. В зубах он нес лукошко с сушеными грибами и банкой кофе.

Медведь взглядом загнал домой шлявшегося без дел Никанора, вошел во двор Федора Коровина и поднялся на резное крыльцо.

Как раз в это время Фрося пересчитывала в погребе банки с вареньем. Услышав скрип половиц над головой, она выглянула из подпола и тут же спряталась обратно. Любой бы на ее месте испугался, увидев у себя дома медведя, да еще с банкой кофе в лукошке! Дело в том, что хотя Фрося не раз навещала дядю Филимона, с Герасимом не была близко знакома — он всегда где-то спал. И потом, на нем же не написано, что это именно Герасим!

Сев на бочку с квашеной капустой, Фрося стала думать. Она, конечно, могла прожить в погребе хоть всю зиму, еды тут, слава богу, хватает. Но ведь завтра в школу!

Фрося встала с бочки и снова выглянула в кухню. Медведь аккуратно прикрыл дверь, поставил лукошко на пол и сел на сундук, чинно сложив лапы на коленях. Курица испуганно глядела на него с посудного шкафа.