Книга Эликсир Купрума Эса - Юрий Сотник

– Ну что ж… Это мысль… – Родя хотел ещё что-то сказать, но тут к ним подошла Нюся Касаткина.

– Мальчики, мальчики! – запищала она. – Вы знаете, что приближаются перевыборы в совет отряда?

– Ну, знаем, – раздражённо ответил Веня. – Скажешь, что надо за Ладошину голосовать?

– Мальчики, только за Ладошину, только за Ладошину и ни за кого больше! Мальчики, вы поймите, что она у нас самая достойная, что она у нас самая…

– Ладно! Вали отсюда! – сказал Веня и, взяв Родю за локоть, повёл его прочь от Касаткиной.

Но Родя не захотел обижать Нюсю и объяснил ей через плечо:

– Мы уже сказали, что будем голосовать за Ладошину.

Во время большой перемены они снова увидели химика в коридоре. Некоторое время приятели шли за ним, не решаясь заговорить, потом всё-таки набрались храбрости, забежали вперёд и остановились перед Купрумом Эсом.

– Куприян Семёнович, извините, пожалуйста! – очень вежливо начал Родя. – Можно с вами поговорить?

Куприян Семёнович резко остановился и странно дёрнулся, словно его ударило током.

– А? Да-да!.. – быстро сказал он, глядя мимо мальчишек своими невидящими глазами. Потом он взглянул на Родю более внимательно и повторил: – Да-да!.. Пожалуйста!

Родя определённо не знал, с чего начать разговор, поэтому тянул:

– Вы нас не знаете, Куприян Семёнович, но разрешите вас всё-таки спросить.

– Пожалуйста! – коротко повторил Купрум Эс.

– Вы ведь, кажется, ведёте во дворце химический кружок?

– Не химический. Я руковожу секцией биохимии. Да. Вот так!

Теперь учитель очень внимательно, даже чересчур внимательно, как показалось Роде, смотрел на него. И Родя вдруг решил не мудрить, а говорить напрямик.

– Понимаете, Куприян Семёнович… Мы просто хотели вас предупредить. Ведь ваша лаборатория… она находится рядом с… этой самой… с лабораторией электроники?

– Да. Электроники и автоматики. Только позвольте, о чём… о чём вы, собственно, хотели меня предупредить?

В разговор наконец вступил Веня:

– Понимаете, Куприян Семёнович… мы заметили, что там ночью у вас свет горит. Кто-то зажигает. А мы знаем, что по ночам Дворец пионеров заперт.

– Это глу… это г-глупости! – тихим подрагивающим голосом проговорил Купрум Эс. – Там не может быть никакого света, и вы… и вы его видеть не могли. Вот так! Да! И это… и это очень непорядочно распускать такие глупые и панические слухи. Да! Извините, я тороплюсь. Меня ждут… Меня в учительской ждут…

И Купрум Эс быстро зашагал прочь от мальчишек, ссутулившись и сжав костлявые опущенные кулаки. Друзья молча смотрели ему вслед, как вдруг перед ними возникли сёстры Мухины.

– Ребята, послушайте, за кого вы будете голосовать на выборах? – спросила Настя.

Веня замахнулся на сестёр кулаком, а Родя быстро сказал:

– За Ладошину, за Ладошину, успо… – Он не договорил, потому что увидел, что к ним возвращается Купрум Эс.

Учитель химии остановился шагах в пяти от них:

– Мальчики! Прошу вас… прошу вас на два слова ко мне!

Сёстры Мухины испарились, а ребята подошли к учителю.

– Вы… вы меня простите… Я был неправ. Да. Неправ, – заговорил Купрум Эс, понизив голос и озираясь. – Если вы не ошибаетесь, то это… это действительно очень странно и… и очень подозрительно. Вот так! И теперь… и теперь я прошу, скажите мне, где и каким образом вы видели свет… И когда? Вот именно: когда?

Ребята не стали говорить об астрономической трубе, а просто рассказали учителю, в каких окнах они заметили свет, и добавили, что свет этот пробивается в щели над чёрными шторами. Приблизительно назвали время, когда они наблюдали это явление.

Купрум Эс слушал их, тиская перед грудью тонкие пальцы одной руки пальцами другой. Светло-голубые глаза его то снова становились невидящими, то вдруг впивались в Родю и Веню. После того как ребята закончили свой рассказ, он долго молчал и вдруг словно опомнился:

– Да! Всё это очень странно и… и очень подозрительно. Да! Вот так! Тебя как зовут?

– Родя Маршев.

– Родя Маршев. Очень хорошо! А… а тебя?

– Рудаков Веня.

– Да… Значит, Веня Рудаков. Родя Маршев и Веня Рудаков. Очень хорошо! Да! – Он помолчал, озираясь по сторонам, потом снова заговорил: – Значит, тебя – Родя, а тебя… тебя – Веня? Значит так, Родя и Веня. Мы… таким образом… мы будем молчать. Вот именно: молчать. И мы расследуем. Мы расследуем это дело. Я… я сегодня же этим займусь, сегодня же. Да! Но если мы расскажем кому-нибудь, мы можем спу… спугнуть этих… которые забираются. Вы согласны со мной, что надо молчать? Что надо… ничего и никому? Согласны?

Ребята кивнули, пробормотали, что согласны.

– И вы даёте слово, что никому? Не расскажете никому? По крайней мере три дня. Вот так! Да. Три дня?

– Даём, – почти одновременно сказали Родя и Веня.

– Благодарю!.. Благодарю!.. – Купрум Эс пожал им по очереди руки. – И мы этим займёмся. Я сегодня же… сегодня же займусь… Вот так. Да! Мы их найдём, этих зло… злоумышленников. Мы их найдём! Да! Всего хорошего!

Купрум Эс быстро удалился.

– Родь!.. – сказал Веня. – А тебе не кажется, что он сам какой-то… ну, подозрительный, что ли?

– Кажется, – тихо ответил Родя.

За спиной у ребят раздался свирепый голос Лёшки Павлова:

– Да отстаньте вы от меня с вашей Ладошиной! Сказал, что проголосую!

Обернувшись, они увидели, как от силача брызнули в разные стороны сёстры Мухины.

Глава пятая

После пятого урока в кабинет вошла Дина Коваль. Она произнесла маленькую речь о значении сбора макулатуры для нашей страны. Затем она предложила ребятам разойтись по домам, пообедать, а к трём часам собраться в школьном дворе.

Как только речь зашла о сборе макулатуры, Родя вспомнил разговор с Зоей у ворот школьного двора. Он вспомнил, как Зоя назвала его человеком умным, «со всякими идеями в голове», что было, конечно, очень лестно; вспомнил, как она попросила его придумать что-нибудь такое, что помогло бы отряду выйти на первое место. Вспомнил Родя и устремлённые на него Зоины глаза, большие, чёрные, с длиннющими ресницами. Вспомнил и стал думать.

Как всегда, Маршев и Рудаков шли домой вместе. Веня говорил всё о тех же зашторенных окнах, о странном поведении Купрума Эса. Родя машинально поддакивал ему, а сам ломал голову над тем, где ещё, кроме жилых квартир, можно раздобыть старую бумагу. Потом Веня заговорил о том, как они пойдут завтра во Дворец пионеров записываться в общество «Разведчик». Родя по-прежнему поддакивал ему, а сам продолжал думать всё о той же макулатуре, всё о той же бумтаре.