Книга Ашерон - Шеррилин Кеньон

— Они продают Вашего брата, моя Леди.

Мой живот сжался от ее слов.

Что Вы имеете в виду?

Она теребила руки в рукаве платья.

— Сколько вам лет, моя Леди?

— Двадцать три.

— Вы девственница?

Я была оскорблена тем, что она осмелилась задать такой интимный вопрос.

— Это не ваша забота.

— Прости меня, моя госпожа. Я не хотела обидеть. Я просто пыталась узнать, поймёте ли вы, что они делают с ним. Вы знаете о tsoulus?

— Конечно, я… — Абсолютный ужас охватил меня. Это был Атлантский термин, который не имел никакого реального греческого перевода, но я знала это слово. Это были молодые мужчины и женщин, прошедших подготовку в качестве сексуальных рабынь для богатых и знатных. В отличие от проституток и иже с ними, они были очень тщательно подготовлены и изолированы с самого раннего возраста.

Такого же возраста как мой брат, когда его увезли из дома.

— Ашерон — tsoulus?

Она кивнула.

У меня закружилась голова. Этого не могло быть.

— Ты лжешь.

Она покачала головой: нет.

— Именно поэтому я писала, чтоб вы приехали, моя госпожа. Я знала, что вы не поверите, если не увидите сами.

И я до сих пор не верила. Это было невозможно.

— Мой дядя никогда не допустит такого.

— Твой дядя тот, кто продает его. Как вы думаете, он заплатил за этот дом?

Мне стало плохо от новостей и все во мне отказывалось верить в то, что было действительно очевидным.

— Я тебе не верю.

— Тогда пойдемте, если вы смелы, и увидите все сами.

Я не хотела, и все же последовала за ней в коридоры дома. Мы шли бесконечно, пока не достигли вестибюля, где Ашерон купался.

Она приложила палец к губам предостерегая меня соблюдать тишину.

И тогда я услышал их. Я могла быть девственна, но я не был наивна. Я подслушивала другие совокупления раньше.

Но хуже чем звуки удовольствия были крики боли, я слышала брата. Мужчина повреждал Ашерон, и он получал удовольствие в боли.

Я начала отходить от двери и натолкнулась на женщину.

Она говорила тихо.

— Остановите их, моя леди, и Ваш брат пострадает способами, каких Вы себе и вообразить не можете.

Ее слова, шепчущие, прошли сквозь меня. Моя душа кричала, чтобы я остановила это. Но женщина была права во всем. Она знала моего брата и дядю намного лучше, чем я.

Последнее что я хотела бы увидеть это как он страдает еще больше.

Наконец то, после, казалось бы, вечности, настала тишина.

Я услышал, как тяжелые шаги пересекли спальню, потом дверь открылась и закрылась.

Замерев, я не могла дышать. Я не могла пошевелиться.

Женщина открыла дверь в его комнату, чтобы показать Ашерона, прикованного цепью к кровати теми кругами. Они в его запястьях и лодыжках крепились к клювам птиц, которые украсили четыре стойки.

А я глупо думала, что они были крюками для балдахинов.

— Я не был проинформирован о том, за что Вы заплатили. Я предположил по Вашей внешности, что Вы хотели бы меня нежным. Я ошибся?

Те слова вспомнились мне, пока я наблюдала, как женщина открепила его.

Я не могла отвести взгляд от него, лежащего там голым. Травмированным. Кровоточащим.

Мой брат.

Слезы заполнили мои глаза, поскольку я помнила его таким, каким видела его в прошлый раз. Его пухлое лицо было повреждено, но не как это. Теперь его губы были расколоты, опух левый глаз, окровавлен нос. Были красные отпечатки рук и ушибы, формирующиеся на большей части его тела.

Никто не заслужил этого.

Я пошла вперед и в то же самое время дальняя дверь открылась. Надзирательница подзывала меня жестом выйти из комнаты.

Испуганная, я промчалась в тени, где меня могли услышать, но не могли заметить.

Послышались проклятья

— Что случилось здесь? — Я узнала голос Дяди Эстеса.

— Все хорошо, Идикос, — сказал Ашерон, его голос, грубый, полный боли. Кажется, он поднялся с постели и упал.

Я ожидала, что мой дядя будет сердит на человека, который повредил Ашерон. Но это было не так. Его гнев был направлен на брата.

— Ты не являешься ничем стоящим, — Эстес рычал. — Посмотри на себя. Ты не стоишь и свинцовой платы.

— Все хорошо, Идикос, — Ашерон настоял голосом, столь бесстрастным, что это выворачивало мой живот. — Я могу убрать мой…

Принесите блок и накажите, — сказал Эстес, прерывая его.

Я услышала протест Ашерона, но вместо слов, его голос был приглушен, как будто что-то препятствовало этому.

Я хотела кинуться в комнату и приказать им останавливаться, но не могла заставить ноги повиноваться мне. Я была слишком испугана, чтобы войти.

Я услышала звон цепей, врезающихся в плоть.

Ашерон издал приглушенный звук боли.

Избиение длилось очень долго, но наконец, стало тихо. Я сползла к полу, оплакивая его. Держа кулак во рту, заставляя сквозь слезы молчать, попыталась думать о том, что должна сделать. Как я могу остановить это?

Кто в мире поверит мне? Эстес был самым любимым братом моего отца. Мое слово против его ничего не значит. Никто не поверит.

— Поместите его в коробку, — сказал Эстес.

— Насколько? — спросил его другой мужчина.

Раздался полный отвращения вздох Эстеса.

— Даже с его способностью заживлять раны быстро, это займет, по крайней мере, день, чтобы он снова чувствовал себя достаточно хорошо для участия в развлечениях. Найдите Ореса и заставьте его заплатить за наши потери. Отмените встречи Ашерона и оставьте его внутри там до завтрашнего утра.

— Что относительно еды? — спросила надзирательница.

Эстес прорычал:

— Если он не может работать, он не может есть. Он не получит еды сегодня.

Я услышала как дверь открылась и снова закрылась.

— Теперь, где моя племянница?

— Она в гостинной, — ответил мужчина.

— Когда я пришел ее там не было.

— Она сказала, что пошла в город, — быстро исправилась надзирательница. — Уверена, она скоро вернется.

— Сообщите мне, когда она вернется, — Эстес зарычал. — Скажите, что ее Ашерон далеко, гостит у друзей.

Мужчина покинул комнату.

Я сидела на полу, глядя на купальный пруд. Глядя на зеркальные стены этой комнаты.