Книга Чтобы не причинить боль - Диана Уитни

Он подошел к двери, но Си Джей удержала его за руку.

— Спасибо, — прошептала она.

Его глаза потемнели. На протяжении минуты, показавшейся вечностью, он молчал и смотрел на нее так пристально, что у нее перехватило дыхание. Наконец он отвел взгляд, кивнул и вышел.

Рэкс вылетел из дома с оглушительным лаем, прыгнул на руки Си Джей и покрыл ее лицо такими знакомыми ей мокрыми собачьими поцелуями. Си Джей радостно смеялась, крепко обнимая своего лохматого друга.

Ричард Мэттьюс наблюдал за сценой из-за приоткрытой двери со смешанным чувством, в то время как его убитая горем дочь со слезами смотрела на эту картину из окна.

Си Джей еще раз обняла Рэкса и прошептала:

— Иди возьми свою куклу.

Собака спрыгнула с ее рук, шмыгнула между ног Ричарда и исчезла в доме. Си Джей заговорила с Ричардом, не отрывая при этом глаз от ребенка в окне.

— Я подумала, что нам с ним неплохо будет прогуляться в парке, если вы не против.

— Прекрасная идея, — пробормотал Ричард, но Си Джей не слушала его. Ее взгляд был прикован к бледному лицу Лизы, маленькому дрожащему рту, глазам, наполненным тоской о детстве, которого она лишена.

Точно так же однажды была лишена детства еще одна маленькая девочка. В памяти возникли образы прошлого, воспоминания о другой одинокой девочке, которая наблюдала из окна своей комнаты, как ее отец и братья играли в мяч во дворе. Она помнила боль, тоску, негодование, перерастающее в ярость. Она помнила гнев, неконтролируемую злость, направленную на тех, кого она любила больше всех на свете.

Самым сильным воспоминанием детства Си Джей было одиночество.

Как и маленькая Лиза, она испытывала изоляцию, лечение и чрезмерную родительскую опеку. Тюрьма, наполненная любовью, все же оставалась тюрьмой. Теперь Си Джей тратила свою взрослую жизнь на то, чтобы преодолеть — а может быть, компенсировать — все те годы одиночества и упущенных возможностей.

В этом грустном ребенке за окном Си Джей словно видела себя. Она знала, что это такое — читать ужас в глазах родителей, ловить на себе косые взгляды других детей. Быть не такой, как все.

— Это произвол. — Не скрывая ярости, Томпсон Маккейд вытряхнул пепел из своей трубки в хрустальную пепельницу. — Ты разочаровываешь меня, Ричард.

— Я сделал то, что было необходимо.

— Необходимо? — Этот человек внушительных размеров прошел через комнату и уселся в экстравагантное кресло, которое он считал своим собственным, с силой прикусил кончик незажженной трубки. Он помедлил минуту, потом вытащил трубку изо рта и покачал ее в руке. — С каких это пор желания незнакомого человека ставятся выше потребностей твоего собственного ребенка? Сара шокирована твоим чудовищным равнодушием к чувствам Лизы, Ричард, и, честно говоря, я тоже. Мелинда была бы в ужасе…

— Хватит, — сказал Ричард совершенно спокойно, хотя его челюсть нервно дернулась.

Вена на лбу Маккейда вздулась и начала пульсировать.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Мелинда была моей дочерью, моим единственным ребенком…

— Она была моей женой, — с некоторым усилием Ричард заставил себя понизить голос, вспомнив, что Лиза была на кухне с бабушкой, то есть достаточно близко. — Я уже просил вас и прошу еще раз не использовать мать Лизы в качестве дубинки, чтобы заставить меня подчиняться каждый раз, когда у нас разногласия. Я готов выслушать ваше мнение, Томпсон, но Лиза — моя дочь, и я буду сам решать, что для нее лучше.

Краска гнева залила бычью шею и лицо Маккейда. Это был широкоплечий, высокий представительный человек с копной седых волос и мясистым носом, чья внешность могла бы показаться комичной, если бы не пронизывающий насквозь безжалостный взгляд. Томпсон Маккейд не привык, чтобы с ним спорили. Он был человеком, с которым надо считаться, безжалостным, непреклонным и властным.

— Я принял решение, — спокойно повторил Ричард. — Или Лиза учится делить своего любимца, или должна будет расстаться с ним. Выбор за ней.

— Это огромная несправедливость. — Лицо Маккейда приобрело темно-фиолетовый оттенок. — Я этого не позволю.

Ричард пожал плечами.

— Папа!

Он моргнул и повернулся к двери кухни в тот самый момент, когда из нее появилась Лиза и вскарабкалась на колени к дедушке.

Ее лицо светилось надеждой.

— Рэкс ведь вернется ко мне, пап, правда?

Краем глаза он заметил Сару Маккейд, робко показавшуюся в дверном проеме.

— Конечно, Рэкс вернется к тебе, ягодка, сразу же, как только мисс Морей приведет его из парка.

— И тогда мне больше никогда не надо будет снова делить его с ней, правда, папа?

Ричард вздохнул, заметив, как глаза Маккейда грозно сузились.

— Мы уже обсуждали это, Лиза. Мисс Морей будет навещать Рэкса дважды в неделю и проводить с ним целый день в субботу.

Девочка встрепенулась на коленях дедушки.

— Но ты ведь обещал, дедуля, ты обещал, что заставишь папу вернуть мне мою собаку!

К удивлению Ричарда, Сара Маккейд, которая вообще редко говорила что-либо кроме «доброе утро», и даже тогда чувствовала себя виноватой из-за того, что воплотила в словах свои мысли, внезапно шагнула вперед.

— Дорогая, мы ведь говорили об этом на кухне. Ты не хочешь, чтобы твоя собачка грустила и болела, правда?

Подбородок девочки упрямо выступил вперед. Слезы потекли из ее глаз.

— Дедуля обещал!

Она внезапно захрипела, хрип стал громче и продолжительнее, перерос в удушье.

Ричард еле сдержался, чтобы громко не застонать.

— Посмотри, что ты сделал, — прогремел Маккейд. — Теперь у нее приступ. Сара, принеси ее лекарство.

Женщина в отчаянии всплеснула руками, прежде чем броситься выполнять приказание мужа. Она едва успела покинуть комнату, как ее задыхающаяся внучка заметила знакомую фигуру, мчащуюся по двору.

— Рэкс! — закричала девочка, спрыгнула с коленей дедушки и бросилась из комнаты. Ее приступ астмы моментально прошел. Она выскочила во двор, весело хлопнув дверью. — Рэкс, Рэкс!

Животное буквально влетело в дверь, приветствуя Лизу градом радостных поцелуев, потом бросилось на кухню. Лиза ринулась за ним, чуть было не сбив с ног изумленную бабушку, появившуюся на пороге с ингалятором в руке.

Ричард встал, коротко улыбнувшись теще.

— Спасибо, Сара, но Лизе намного лучше.

В эту минуту его дочь заглянула в комнату с торжествующей улыбкой.

— Рэкс ест! Папа, он съел все, что лежало в его миске!

— Это очень хорощо, ягодка, — пробормотал Ричард, чье внимание было занято запыхавшейся женщиной, появившейся в дверях с испачканной куклой Рэкса в руках. Он шагнул к ней, но тут же остановился, так как Сара Маккейд первая поспешила навстречу женщине.