Книга Коварный обольститель - Джорджетт Хейер

– Я все понимаю, Сильвестр. Однако мне ясно и то, что неправильно держать здесь мальчика, за которым присматривает лишь старая Баттон да еще какой-то наставник, для которого малыш слишком юн. Не будь я сама обузой… – Она оборвала себя на полуслове.

Зная свою мать, как никто другой, герцог не сделал попытки ответить на невысказанный упрек, а спокойно произнес:

– Да, я тоже об этом подумал. Вот тебе очередной резон для того, чтобы я женился. Полагаю, Ианта быстро смирится с мыслью о том, что будет вынуждена разлучиться с Эдмундом, оставив его на попечении тетки. В таком случае она не навлечет на себя клеймо бессердечия, не так ли? Она придает большое значение тому, что скажут люди, и, признаюсь тебе, я не представляю, как Ианта, изображая перед всем миром любящую мать, сможет теперь оставить Эдмунда на милость его коварного дядюшки. А моя супруга как раз и смягчит мне сердце!

– Сильвестр, это… Она никогда не обвиняла тебя в коварстве!

Он, улыбнувшись, ответил:

– Быть может, она использовала другое выражение, но при этом щедро потчевала окружающих сказками о моем равнодушии к благополучию Эдмунда и жестоком обращении с ним. Пожалуй, всему услышанному они не поверят, но у меня есть причины полагать, что даже такой здравомыслящий человек, как Элвастон, считает, будто я незаслуженно строг с малышом.

– Что ж, если лорд Элвастон настолько плохо знает свою дочь, что верит всем ее словам, то я позволю себе усомниться в его здравомыслии! – язвительно парировала герцогиня. – Но давай больше не будем говорить об Ианте, родной мой!

– Охотно! Тем более я предпочел бы поговорить о своих собственных делах. Итак, мама, на какой женщине, по-твоему, я должен жениться?

– Учитывая твое нынешнее расположение духа, я не хочу, чтобы ты вообще женился на ком-нибудь. А когда ты возьмешься за ум, то женишься на той, которую выберешь себе сам!

– Ты решительно не хочешь мне помочь, – пожаловался герцог. – А я-то думал, матери всегда строят матримониальные планы в отношении своих сыновей.

– Вследствие чего нередко испытывают самое серьезное разочарование! Боюсь, единственным браком, который я для тебя планировала, была женитьба на новорожденной малютке, когда тебе самому исполнилось всего восемь лет!

– Вот видишь! Уже лучше! – одобрительно отозвался он. – А кем она была? Я ее знаю?

– Ты не упомянул ее, но, полагаю, должен был хотя бы видеть, поскольку в этом году она впервые вышла в свет. Ее бабка сообщила мне эту новость в письме, и я уже готова была просить тебя… – Герцогиня вновь оборвала себя на полуслове, злясь из-за того, что едва не сказала лишнего, и закончила фразу совсем иначе: – Передать ей привет от меня, но потом передумала, поскольку она вряд ли помнит, кто я такая. Она внучка леди Ингам.

– Как, моей уважаемой крестной? Одна из мисс Ингам? О нет, моя дорогая, только не это! Я, разумеется, бесконечно сожалею и все такое, но – нет!

– Нет-нет, она дочь лорда Марлоу! – смеясь, ответила его мать. – Он женился на Верене Ингам, которая была моей ближайшей подругой и вообще очаровательным созданием!

– Все лучше и лучше! – с одобрением заметил герцог. – Так почему же я ни разу не имел чести видеть очаровательную леди Ингам? – Он умолк, нахмурившись. – Однако я же видел ее! Я не знаком с этой дамой – собственно, не помню даже, что хотя бы разговаривал с ней, но должен сказать тебе, мама, что, какой бы красавицей она ни была в молодости…

– Боже милостивый, эта ужасная женщина – вторая жена Марлоу! Верена умерла, когда ее дочери не исполнилось и двух недель!

– Очень печально. Расскажи мне о ней!

– Не думаю, будто что-то изменится, если я даже сделаю это, – ответила герцогиня, спрашивая себя, уж не пытается ли сын отвлечь ее от воспоминаний, которые сам же и вызвал. – Она не была ни особенно красивой, ни образованной, ни изысканной! Все усилия, направленные на то, чтобы сделать из нее стильную молодую леди, оказались безуспешными, и элегантно она выглядела лишь в наряде для верховой езды. Она совершала возмутительные поступки, на которые никто не обращал внимания – даже леди Корк! Мы с ней вышли в свет в одном и том же году и вскоре стали лучшими подругами. Но если мне повезло встретить папу – и полюбить его с первого взгляда, чтоб ты знал! – то она отвергла все предложения руки и сердца, а таковых было множество, поскольку недостатка в кавалерах она не испытывала никогда! – и заявила, что любому мужчине предпочитает своих лошадей. А потом она вдруг взяла и вышла замуж, и за кого – за Марлоу! Полагаю, он пришелся ей по душе тем, что тоже любил лошадей и умел обращаться с ними, поскольку я уверена – симпатизировать ему больше было не за что. Боюсь, история получилась не слишком волнительная! Но почему ты вдруг пожелал услышать ее?

– О, просто мне захотелось узнать, какой она была женщиной! Самого Марлоу я знаю и думаю, любая его дочь непременно должна быть занудой. Но дочь твоей Верены вполне может стать для меня подходящей супругой, ты не находишь? Ты будешь заранее расположена к ней, так что мне не придется добиваться этого; и хотя я не намерен обременять себя женой, не умеющей вести себя, полагаю, в жилах этой девицы течет достаточно крови Марлоу, чтобы укротить ту безрассудность, которую она могла унаследовать от своей матери. Эксцентричность может быть забавной и даже привлекательной, мама, но только не в жене: уж, во всяком случае, не в моей жене!

– Дорогой мой, какие глупости ты говоришь! Если бы я верила, что ты действительно имеешь это в виду, то серьезно обеспокоилась бы!

– Но я в самом деле имею в виду все то, о чем говорю! Причем я полагал, ты останешься довольна! Что может быть романтичнее, чем жениться на девушке, которую обручили со мной еще в колыбели?

Ее светлость улыбнулась, но в улыбке леди не было веселья. Сын внимательно вглядывался в ее лицо, а потом вдруг проговорил тем ласковым тоном, который всегда приберегал для матери:

– В чем дело, родная? Скажи мне!

– Сильвестр, ты упомянул пять девиц, что могут устроить тебя, – ответила она. – А теперь вдруг заговорил о девушке, о существовании которой даже не подозревал еще десять минут назад, причем с таким видом, словно от тебя требуется лишь сделать выбор! Дорогой мой, а ты не думал, что тебя могут отвергнуть?

Чело герцога прояснилось.

– И это все? – спросил он. – Нет-нет, мама, меня не отвергнут!

– Ты так уверен в себе, Сильвестр?

– Разумеется, уверен, мама! Нет, я не имею в виду мисс Марлоу, конечно! Откуда мне знать, быть может, она уже отдала кому-нибудь свое сердце.

– Или же она может проникнуться к тебе неприязнью, – предположила герцогиня.

– Проникнуться ко мне неприязнью? С какой стати? – удивленно осведомился он.

– Кто знает? Но такие вещи случаются, хочу тебе заметить.

– Если ты имеешь в виду, что она может и не полюбить меня, что я вполне допускаю, хотя и не вижу причины, ежели только она не отдала свое сердце другому мужчине, почему бы ей не сделать этого… Или, во всяком случае, ощутить ко мне симпатию. Неужели ты полагаешь меня настолько лишенным такта и обхождения, что я не могу понравиться девушке, коль мне того захочется? Фу на тебя, мама!