Книга Провидение - Валери Тонг Куонг

– У каждого свои проблемы, – заключила я.

И осушила свой бокал одним духом.

Виктуар навострила лыжи, точнее, свои высоченные каблуки. И как только ей удается ходить на них, а главное, с такой непринужденностью? Если бы она не надувала так губы и меньше вертела задницей, выглядела бы почти ангелом. Жаль, мелочи все губят: она похожа не на ангела, а на вульгарную кокетку, и это я еще вежлива.

Возврат к документам. Мой живот снова застонал, требуя еще чего-нибудь помимо чашки зернышек, проглоченных поутру. Взгляд на часы: слишком поздно, чтобы предпринимать что бы то ни было. Через полчаса ввалится Клара, а я еще не закончила свои заключения.

– Ах да… Вообще-то, Прюданс, я совершенно забыла… какая дура.

Виктуар двинулась обратно, нелепо потряхивая блестящими волосами, как в фильмах «отстойной» категории Z. Озабоченная.

– Поторопись, пожалуйста, я опаздываю.

– Это Клара. Она позвонила сегодня утром, чтобы тебя предупредить, но ты говорила по телефону, и тогда я приняла сообщение. Есть проблема: тип, который выгуливает ее Боба, заболел.

– А я-то тут при чем?

– Она тебя попросила… ну… в порядке исключения… Не могла бы ты этим заняться?

Дыши, Прюданс. Спокойнее.

– Должно быть, я плохо поняла.

– Только сегодня. Знаешь, у Боба проблема: он должен бегать по часу каждый день.

– Виктуар, останови меня, если я ошибаюсь: я ведь восемь лет училась?

– Конечно, но вопрос не в этом.

– Погоди-ка, еще кое-что. Ведь я – поправь меня, если это заблуждение, – генеральный директор этой фирмы?

– Да, Прюданс, но послушай…

– В таком случае, почему Клара просит меня выгулять Боба?

– Понимаешь, она рассматривала все возможности, ей это и в самом деле было неприятно, уверяю тебя.

– Ладно. Значит тебе, простой делопроизводительнице, – это я вежливо напоминаю, – она ничего такого не предложила. Ни охраннику здания. Ни своей матери, ни брату, ни лучшему другу Боба, черт подери!

Распрекрасная блондинка бледнеет. Я позволяю пройти нескольким секундам в тишине, чтобы она лучше усвоила.

– Что-то от меня ускользает, Виктуар.

Она молчит. Обмозговывает. Это крутится в ее голове – она умеет сортировать информацию, обобщать, делать некоторые выводы, но это дело явно превосходит ее возможности. Она теряет почву под ногами.

– Ну…

Вдруг ее лицо проясняется.

– Это наверняка потому, что она тебе доверяет.

Я ее зондирую. Хотела бы я стать микроорганизмом, который прогуливается по ее извилинам, воспользоваться вскипанием ее мозга, чтобы изучить дело вблизи. Ну же, Виктуар, маленькое усилие.

– Я хочу сказать… Ах да, ты же сама можешь ее об этом спросить. В конце концов, она вот-вот будет здесь.

И она убегает к двери. Внутренне поздравляет себя. Успокоенная. Она нашла решение: возврат к отправителю. Дело сделано, никакого ущерба не предвидится. Мы обе знаем: «Осторожность» из осторожности не задаст никакого вопроса. И все-таки, что ответит Клара?

«Ну же, Прюданс, только без паранойи, пожалуйста, я прошу тебя о дружеской услуге, ты же знаешь, как Боб мне дорог, бедняга Боб, без упражнений его хватит инфаркт, если бы я могла, я бы сама его выгуляла, но невозможно, сегодня у меня встреча насчет «Реальпрома»! Я буду защищать ТВОЕ дело, Прюданс, буду поддерживать ТВОИ аргументы, развивать ТВОИ доказательства!»

В одиннадцать лет происходят странные события. Тело начинает меняться, у девочек округляются попки (у всех, кроме Виктуар и ей подобных – эти приобретают только строго необходимые формы). Растут груди, и не всегда обе одновременно. Мальчишки чувствуют себя наделенными безграничной властью. Они мельче, но сильнее и лучше организованы. Они умеют засекать слабых, раненых, пугливых. Их гормоны принимаются вопить, и гвалт, который они производят, заглушает девчоночьи жалобы.

В одиннадцать лет мальчишки превращаются в чудовищ. Не все, но остальные не в счет, да и с чего бы: они где-то витают, с головой погрузившись в свою частную вселенную. Или же это слабаки, которые в лучшем случае помалкивают, в худшем следят и смотрят. В одиннадцать лет понятие благородного рыцаря исчезает после стольких лет славного существования, и снова появляется, да и то в случае необходимости, только в лицее.

Оказавшись перед ниспровержением былого мира, девочки организуют союзы. Некоторые выстраивают стратегии. Одни борются за место вожака, другие меняют свое новехонькое тело на немое и напрасное обещание любви. Большинство объединяются в маленькие сплоченные ватаги, внутри которых бушуют страсти и множатся измены.

Я поступила в коллеж в одиннадцать лет, и это было так, словно небо внезапно заволокло тучами. Я оказалась единственным чернокожим ребенком в школе. Мне давали прозвища, иногда шутили, когда я проходила мимо, но в основном игнорировали. Я уже не была Принцессой Прюданс, но и не стала такой же ученицей, как остальные, – я была странным звеном в своем классе. Другие девочки щеголяли в платьях по цене велосипеда. Красились на переменах и приглашали друг друга на праздники, а меня никогда никуда не звали. У них были запутанные любовные истории, о которых они рассказывали, подробно и не стесняясь. Уходили после уроков парами. Я же оставалась одна. Сама понимаю, что оказалась не на высоте.

Однажды утром одна из них подошла ко мне на переменке.

– Прюданс, нам надо поговорить.

– Да?

Она была самой популярной в школе. Самой развязной. Ее звали Лори, она носила широкие брюки и ободки со стразами. Это была королева класса, важная особа. Ко мне она редко обращалась. Я слишком отличалась от них, чтобы меня приняли в ее группу. Была непонятной. Однажды, когда я оказалась поблизости, она бросила со смехом: «Да слабо ей! С этой ее прической под «Джексон Файв»[5]– никогда!» В том, что тебя принимают за пустое место, есть и свои преимущества – повсюду проходишь незамеченной и слышишь кучу всякой всячины, которая не предназначена для твоих ушей.

Лори смакует свой эффект.

– Видишь ли, Антонен…

Антонен из категории слабых-но-милых, скорее молчунов. Он в пятом классе. Я нахожу его очень красивым, потому что у него веснушки, а веснушки меня чаруют. К тому же у Антонена хорошие отметки, а это в моих глазах основной критерий. Ладно, но приплетать Антонена к моему имени – это уже научная фантастика.

– Да?

Напрасно я увещевала саму себя, молча угрожала себе, даже бранила, но мое глупое сердце вдруг заколотилось – две тысячи ударов в час. Лори рассматривала мою бархатную юбку.