Книга Единожды отвергнув - Лилиан Тревис

Чего я больше всего и хочу, подумала Джессика со вздохом.

Наконец, спустя еще час, они изучили последнюю бумагу. Позади остался немалый труд, включавший прочтение и обсуждение каждой строчки и проверку всех цифр.

Фелипе откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

— Интересно, Джессика, как вы собирались расплачиваться? — Он впервые назвал ее по имени, причем в его голосе присутствовали ласкающие нотки.

От этого Джессика почувствовала себя еще более неуклюжей, чем прежде. Своим взглядом он словно прикасался к ее натянутым нервам, которым и так сегодня изрядно досталось. Как это случилось? Как ему удается заставить ее чувствовать себя такой… обнаженной?

Испытывая странную растерянность, Джессика сгребла в кучку разложенные на столе бумаги — отчеты и родословные новорожденных жеребят. Она изо всех сил старалась собраться с мыслями.

— Не знаю… Как-нибудь расплатилась бы. Я выполняю свои обещания.

— Всегда?

Что-то в его тоне заставило Джессику затаить дыхание. Она повернулась к нему и замерла, обожженная его пристальным взглядом.

Он ей не верит. Что ж, его право. Только ему не известны твердость и сила воли Джессики. Если уж она что решила, так тому и быть. Иные варианты исключены.

— Еще не было случая, чтобы я нарушила свое слово.

Фелипе ничего не сказал. Просто продолжал смотреть на нее. И именно в эту минуту Джессика увидела, что у него не темные глаза, как ей почему-то казалось раньше, а светло-карие, с золотистыми искорками. Очень красивые. Впрочем, как все в этом парне.

На Джессику накатывала одна теплая волна за другой, пока ее лицо не запылало, а губы не пересохли.

— Вы очень уверены в себе, — тихо заметил Фелипе.

— Приходится. — Во рту Джессики было суше, чем в пустыне. А голос! Что с ним сталось? — Я люблю свой дом. Если мне не удастся справиться с делами, в моей семье наступит крах.

— Но ведь не вы создали ситуацию с долгом.

Фелипе каким-то образом воздействовал на нее. Джессике казалось, что он пробудил в ее душе некое чувство и сейчас формирует его, видоизменяет, настраивая на свой лад. Словно хочет приручить Джессику. Ей не нравились подобные действия, однако она не знала, как их остановить.

В конце концов Джессика встала из-за стола.

— Неважно. Мое дело выпутаться из этой ситуации.

Неожиданно Фелипе протянул руку и взял Джессику за запястье, не позволяя уйти.

— Едва ли одному человеку под силу подобная задача. Вы умная и сильная, но вы в одиночестве. Ваш конезавод большое предприятие. Уже сейчас вы выбиваетесь из сил, а что будет дальше? Даже если не принимать во внимание долг, что вы собираетесь делать в будущем?

Фелипе плотно обхватил ее руку, большим пальцем поглаживая то место на запястье, где бился пульс. Джессика почувствовала, что просто тает от этих прикосновений. В немом восторге она смотрела на Фелипе, отмечая красивые очертания его губ, твердость подбородка, тень чуть отросших с момента последнего бритья волосков на щеках. Спустя мгновение она судорожно перевела дыхание и опустила голову.

— Джессика?

Она вновь подняла глаза и встретила его взгляд. Ей безумно захотелось поцеловать этого обворожительного чужака, узнать, какой вкус имеют его губы и что они сделают с ее собственными.

— Джессика? — Его голос как будто стал ниже, окрасился хрипотцой. Даже испанский акцент Фелипе усилился, и она замерла, испуганная и очарованная.

Фелипе потихоньку потянул ее за руку, приближая к себе. Джессика вновь глотнула воздуха. Голова ее шла кругом. Она никогда не испытывала ничего подобного. Речь шла лишь о поцелуе, но как страстно Джессика желала его!

Однако, уже почти прикоснувшись к ее губам, Фелипе помедлил, и эта легкая заминка мгновенно вернула Джессику с небес на землю.

Разве таковы правила бизнеса? И так она собирается спасать конезавод? Это какое-то безумие.

Джессика резко отстранилась и на подгибающихся ногах отошла в другой конец офиса, где отодвинула портьеру на окне. Через стекло немедленно проникли в помещение солнечные лучи, в них заплясали прежде невидимые пылинки.

— Ну вот, теперь вам известно, куда уходят наши деньги, — с усилием произнесла она. Ее голос звучал гораздо слабее, чем обычно.

Фелипе не двинулся с места. Он по-прежнему сидел за ее столом.

— Не совсем.

Джессика подняла голову, и их взгляды вновь встретились. Ей показалось, что она дотронулась до находящегося под напряжением электрического провода. Каждый взгляд, каждое прикосновение посылали в тело Джессики волны трепета и окатывали ее с головы до ног.

— То есть как?

— Мне не все понятно с конюшнями. Почему в бухгалтерских документах отсутствуют записи о выплате страховки за сгоревшие постройки? Вы намеренно не стали отражать в бумагах сведения об этих деньгах?

Разумеется, Джессика ничего подобного не делала. Это было бы незаконно.

— Мы не ведем дела таким образом, — резко ответила она, удивляясь, как это ему пришло в голову столь двусмысленное соображение. Неужели он действительно так плохо думает об их семье?

Джессика сделала глубокий вдох, чтобы успокоить усиленное сердцебиение, и взглянула сквозь стекло на новые конюшни. Они еще требовали отделки, их деревянные стены не были окрашены.

— Тогда расскажите мне о пожаре.

Ну вот, начинается допрос третьей степени. Рабаль недоверчив!

— Это наше частное дело, которое никого не касается.

— Но мне-то можно рассказать?

— Нет.

— Если вы не будете сотрудничать со мной, я ничем не смогу вам помочь.

Джессика резко обернулась к нему всем корпусом, светлые волосы взметнулись за ее спиной.

— Вы явно пытаетесь надавить на меня! Приятно, наверное, осознавать силу своей власти. Только со мной у вас ничего не выйдет, дон Рабаль. Я не собираюсь униженно припадать к земле и вилять хвостом только потому, что вам нравится чувствовать свое превосходство.

— Я вовсе не из-за этого спросил о пожаре, — стиснул зубы Фелипе.

— Вот как? А почему?

— Страховка за конюшни должна составлять по крайней мере четверть миллиона долларов. Эта сумма неплохо помогла бы вам при выплате долга. Однако в документах о ней не упомянуто ни единым словом. Почему?

— Потому что нам не выплатили никакой страховки.

— Как? Совсем никакой?

— Да.

— Как же так?

Джессика с трудом сдержала нервный смешок.

— Очень просто. Мы не получили ни цента. Наш случай показался страховой компании подозрительным.