Книга Неподвластна времени - Джун Боултон

Он и вообразить не мог, что его спасет именно она, самая лучезарная из женщин. Кто-то явно послал ее ему — невидимый добрый волшебник.

Джордан остановила машину. Филип осмотрелся. В своей задумчивости он совершенно не следил за дорогой, не видел, куда она его везет. Ему по большому счету было все равно.

Безлюдная зеленая улочка. Дома по обе стороны чистенькие, довольно новые.

— Тут живет одна моя приятельница, — пояснила Джордан, не поворачивая головы. — Я, пожалуй, к ней загляну. Она давно меня зовет, а я все никак не найду времени. Сегодняшний вечер все равно надо убить.

Филип кашлянул, стараясь привести в порядок внезапно спутавшиеся мысли. Следовало что-то предпринять: в чем-то признаться Джордан, о чем-нибудь попросить ее. Нельзя было терять ни мгновения.

— Уделишь мне еще несколько минут? — спросил он, повернувшись к ней лицом и прислоняясь спиной к дверце.

Джордан, по-прежнему глядя сквозь лобовое стекло на дорогу, пожала плечами.

— Если надо, конечно.

— Надо, — твердо сказал Филип. — Ты даже не представляешь, как я счастлив, что именно ты и именно сегодня появилась в нашем с Паулой доме.

Джордан медленно повернула голову и взглянула на него с изумлением.

— Я понятия не имела, что еду к тебе. Если бы Луиза назвала мне твое имя, я скорее всего… — Она запнулась, повела бровью. — А вообще-то в том, что оказалась у вас в доме, я не вижу ничего преступного. В конце концов, тогда, много лет назад, ничего такого между нами не было… И потом… — Она опять замолчала и торопливо отвернулась.

— Ты уверена? — спросил Филип, не отрывая от нее глаз.

— В чем?

— В том, что не было ничего такого?

Джордан уставилась на руль, будто увидела на нем что-то, чего никогда раньше не видела. И, помолчав, со странной грустью, но явно стараясь казаться равнодушной, ответила:

— В любом случае сейчас это не имеет значения. Прошло столько лет. Мы теперь совсем другие.

— Я, может быть, и другой, — сказал Филип, с жадностью рассматривая ее лицо. — А ты, у меня такое чувство, совершенно не изменилась.

Джордан взглянула на него и рассмеялась.

— Неужели? Кошмар! Выглядеть в тридцать три года на пятнадцать — это же патология!

Филип, качая головой, подался вперед.

— Ты неправильно меня поняла. Точнее, я сам неверно выразился. В общем, ты расцвела и повзрослела. Превратилась из восхитительной девушки в красивую женщину. Но это внешне… Как бы тебе объяснить…

Джордан смотрела на него задумчиво-изучающим взглядом. Филипа так и подмывало сгрести ее в объятия и прильнуть к ее рту губами… в который раз по прошествии стольких лет. Но в голове звучало: ты еще несвободен. Не имеешь права, должен потерпеть… И ты еще не выяснил, принадлежит ли кому-нибудь она, а главное, согласится ли вновь стать твоей. Не торопись, а то все испортишь. Действуй осторожно, шаг за шагом…

— Словом, я гляжу на тебя и, несмотря на все изменения, вижу в твоем взгляде, в движениях, в улыбках ту пятнадцатилетнюю девочку. Она умудрилась сохраниться в тебе. Даже не верится.

Джордан слегка нахмурила брови, прищурилась и улыбнулась краешком рта.

— Это хорошо или плохо? — Ее глаза засветились детским лукавством.

У Филипа потеплело в груди.

— Это потрясающе. Наблюдаешь за тобой, и душа поет. Тебя мне сам Бог послал в самую тяжелую минуту. — Он тоже улыбнулся, вздыхая.

Джордан встрепенулась.

— В самую тяжелую минуту? У тебя серьезные неприятности? Помимо того, что сейчас произошло?

Филип кивнул, отводя взгляд в сторону.

— Наша с Паулой семейная жизнь превратилась в настоящий ад. Дальше так продолжаться не может. Эта сегодняшняя вечеринка была сплошным цирком. Только Пауле могло прийти в голову устроить по поводу годовщины нашей свадьбы праздник, пригласить гостей.

Последовало молчание. Филип чувствовал, что Джордан хочет что-нибудь сказать, чтобы поддержать его, но не находит нужных слов. Она и раньше была чуткой, участливой и тактичной.

— Нам надо развестись, — сказал Филип, глядя сквозь окно на улицу и ничего не видя. — Я как раз сегодня принял твердое решение.

— Развод — тяжелое испытание, — пробормотала молодая женщина, принимаясь барабанить по рулю пальцами. — Знаю по опыту.

— Ты была замужем? — спросил Филип.

— Да, — ответила Джордан без промедления. — Целых восемь лет.

— Ого! — воскликнул Филип, чувствуя, что в сердце прокрадывается гадкое чувство.

Ревность. Он ревновал ее, даже думать не желал о том, что в один прекрасный день она, облаченная в белое платье, сказала какому-то другому мужчине «да», решила связать с ним судьбу. Впрочем, надеяться на то, что все эти годы такая чудесная женщина могла оставаться одна, было верхом наивности и глупости.

Филип вдруг представил, что их знакомство никогда не прерывалось. Что в его жизни не было ни Паулы, ни остальных подруг — одна Джордан, в счастье и в горе. И от невозможности изменить прошлое он сжал кулаки.

— Почему ты не написала мне? — спросил он вдруг, вспомнив, на чем их роман закончился.

Джордан посмотрела на него и виновато улыбнулась.

— Потеряла твой адрес. Наверное, по ошибке выбросила ту бумажку, когда наводила в столе порядок… Если бы ты знал, как я переживала! Даже плакала.

Филип покачал головой.

— А я решил, что ты обо мне забыла. Подумал, что тот парень, который ходил за тобой как тень, поспешил занять возле тебя освободившееся место. — Он ударил кулаком по колену. — Вот болван! Я весь август был сам не свой, злился на тебя и на этого… как его?

— Гарри, — подсказала Джордан.

— Вот-вот! В общем, сходил с ума от обиды и злости. А мог ведь просто написать тебе первым. Тогда, может быть… — Он сглотнул, почувствовав, что в горле вдруг пересохло.

Джордан умиленно улыбнулась.

— Мы были чересчур молоды, Филип. И жизни-то еще толком не знали. По-моему, у нас все равно ничего не вышло бы… даже если бы ты написал мне первым, а я бы ответила.

— Почему? — спросил он, пытливо глядя на нее.

Молодая женщина пожала плечами.

— В юности смотришь на мир сквозь розовые очки, видишь только красочное и яркое. Изъянов, несовершенства просто не видишь, — философски заметила она. — Если бы мы дружили дольше, может, через годик-другой разочаровались бы друг в друге настолько, что тошно бы сделалось. А так все осталось незапятнанным и прекрасным.

— А вдруг не сделалось бы тошно? — в полной уверенности, что Джордан ошибается, возразил Филип. — Вдруг наша… — он на миг замолчал, — детская любовь вылилась бы во что-то более серьезное, вечное? Жизнь ведь доказала, что с другими людьми нам не по пути. Может…