Книга Золотая судьба - Патриция Мэтьюз

А потом она вспомнила о клоуне. И воспрянула духом.

Когда Белинда была маленькой, отец в одно из воскресений повел ее в кукольный театр, где главным героем был смешной клоун, на которого сваливались всевозможные беды. Но клоун выдерживал все испытания. Как его ни били, ни издевались над ним, он всегда поднимался на ноги, иногда медленно, даже с трудом, но в конечном итоге маленькая яркая фигурка всегда выпрямлялась, торжествуя победу.

Белинде тогда показалось, что у нее есть что-то общее с этим смешным человечком, и с тех пор всякий раз, когда ее преследовали несчастья, когда жизнь сбивала ее с ног, она вспоминала о маленьком клоуне, который неизменно вставал на ноги, и это помогало ей бесстрашно идти навстречу опасностям и с улыбкой и гордо поднятой головой отражать удары судьбы.

Она попыталась улыбнуться.

— Ну, я надеюсь, что мне как-нибудь удастся продержаться до завтра…

И вдруг Белинда почувствовала приступ дурноты и, покачнувшись, чуть не упала. В ту же секунду его рука обвилась вокруг ее талии, и она обнаружила, что стоит, прислонившись к его сильному телу.

— У меня во вьюке есть маленькая палатка и немного еды. Можете остаться со мной до утра.

Это был неподходящий момент для шуток по поводу благодарности и вознаграждения, и измученная Белинда оценила его чуткость; кроме того, у нее не было ни сил, ни желания спорить. Поддерживая за талию, он привел ее к небольшой пещере, образованной двумя валунами.

— Это место выглядит не хуже других. — Он усадил ее на камень. — Меня зовут Джошуа Роган, для друзей — Джош.

— Белинда Ли.

— Чудесно, Белинда Ли, — весело откликнулся он. — Сидите тут, пока я не поставлю палатку.

Упомянутая палатка выглядела маленькой даже для одного человека.

— Полезайте внутрь и заворачивайтесь в одеяла, — повелительным тоном сказал Джош. — Я разожгу печку и приготовлю что-нибудь поесть.

Белинда залезла в палатку, завернулась в одеяла и вытянулась на земле. Дрожь, сотрясавшая ее тело, постепенно проходила. Ее начало клонить в сон.

Белинду разбудил запах готовящейся пищи, и она почувствовала зверский голод. Она села, закутавшись в одеяло. Джош сидел на корточках спиной к ней у самого входа в палатку и что-то помешивал в железной кастрюльке, стоявшей на походной печке.

— Эй, Джош, — нерешительно позвала она.

Он повернулся и взглянул ей в лицо.

— Вам лучше?

Она кивнула:

— Да, гораздо. Но я умираю от голода. Меня разбудил запах. — Она кивнула на кипящую кастрюлю.

— Вряд ли эта еда доставит удовольствие гурману, но по крайней мере наши желудки получат кое-что горячее. Уже почти готово, Белинда. Не достанете ли вы тарелки и приборы из моего мешка?

Белинда вытащила две оловянные тарелки и передала их Джошу. Тушеное мясо было вкусным и обжигающе горячим. Расправившись со своей порцией, Белинда пожалела, что больше ничего не осталось.

Затем они сидели перед печкой, впитывая ее слабеющий жар, и пили чай из растопленного снега, как будто были знакомы уже много лет. Джош оказался умным и приятным собеседником.

— Как вы с сестрой оказались здесь? — спросил он. — Понимаете, очень непривычно видеть в этих краях молодую красивую женщину, не говоря уже о двух.

Белинда, тронутая его интересом, откровенно рассказала ему обо всем.

— Желаю удачи, — сказал он. — И мне кажется, что у вас все получится. Вы сильная женщина, Белинда Ли.

Белинда удивилась тому удовольствию, с которым приняла этот комплимент.

— А вы? — спросила она. — Что привело вас сюда? Поиски золота? Вы произвели на меня впечатление профессионала.

Он отвел взгляд и, прежде чем ответить, на несколько секунд погрузился в молчание.

— Ну, можно сказать, что я всю жизнь искал золото, да и сейчас занят тем же. И не я один. Здесь сотни профессионалов, охотящихся за золотом, включая бывших матросов и рабочих. — Он взглянул на Чилкутскую дорогу, которая была уже частично расчищена. — Здесь встречаются всякие люди, и негодяи, и честные. — Его лицо, казалось, стало жестче. — А есть и такие, которые с легкостью убьют человека, чтобы забрать его кошелек, вместо того чтобы работать и наполнить свой.

Он замолчал, погрузившись в свои мысли, наконец посмотрел на нее и улыбнулся:

— Думаю, нам обоим нужно немного поспать. К утру тропу расчистят, но идти по ней, вероятно, будет трудно. Нам понадобятся силы. — Он демонстративно потянулся и зевнул. — Вам лучше забраться внутрь, — ровным голосом сказал он.

Белинда заглянула в палатку. Она представила себе, как они лежат рядом, и у нее перехватило дыхание. Она смущенно посмотрела на него.

Он раздраженно отчитал ее:

— Это вопрос выживания, Белинда! Вам придется поверить моему слову, что я буду джентльменом и не воспользуюсь ситуацией.

Белинда кивнула, все еще не в силах вымолвить ни слова и чувствуя себя трусливой провинциалкой. Затем она быстро нагнулась и пролезла в низкое отверстие палатки. Устроившись среди одеял, она почувствовала, как Джош вполз внутрь вслед за ней.

Она сжалась в комочек, но в узком пространстве палатки, где едва помещался один человек, его тело оказалось в опасной близости от нее. У нее было такое ощущение, что она залилась краской от макушки до кончиков пальцев, и она потянула верхнее одеяло к себе, чтобы использовать его в качестве щита. Вдруг она почувствовала, как его пальцы осторожно дергают одеяло.

Подавив крик, она намертво вцепилась в грубую ткань.

— Белинда, — его голос звучал мягко, — я не собираюсь прикасаться к вам, но мы должны укрыться одним одеялом. Тогда наши тела выработают больше тепла.

Белинда быстро отпустила одеяло, кляня себя за ханжество и глупость. Он был прав — два тела выработают больше тепла. Впрочем, ее телу в данный момент было даже жарко. Несколько секунд он возился, расправляя и подворачивая одеяла, а затем наконец затих; его теплое дыхание шевелило волосы у нее на затылке.

Белинда была напряжена как натянутая струна — она не могла сразу отбросить впитанные с молоком матери представления о приличии.

Она спрашивала себя, неужели он тоже ощущает скованность и неудобство, и вздрогнула, услышав его негромкое похрапывание. Он спал! Она лежит рядом, смущенная и застывшая, как доска, а он спит! Белинда рассердилась и почему-то почувствовала себя обманутой, но тут же тихонько рассмеялась. Это сняло напряжение, и она погрузилась в глубокий сон.

Ночью она то просыпалась, то засыпала снова, пока в какой-то момент жуткий и пугающий волчий вой внезапно не разбудил ее.

Кончик ее носа, высовывавшийся из-под одеяла, был холодным как лед, и она натянула одеяло на голову, чтобы согреться в пропитанной запахом шерсти темноте.