Книга Замурованная. 24 года в аду - Найджел Которн

В общем и целом в Амштеттене Фрицля знали как человека обходительного, любящего порыбачить, выпить пивка и перекинуться парой-тройкой непристойных анекдотов с соседями. Но он был лицом частным; не проявлял активного участия в жизни города или его прихода. Даже его товарищи по клубу рыболовов сходились во мнении, что он был не слишком общительным. Фрицль не прикладывал особых усилий, чтобы влиться в коллектив, зато всегда исправно платил членские взносы. «С ним никогда не возникало проблем, – сказал управляющий клуба Рейнард Керн. – Действительно ли он ездил рыбачить, или нет – откуда мне знать? Может, это было его алиби».

Но подавляющее большинство соседей запомнили его как приветливого и даже неприметного человека, который предпочитал держаться особняком. По сути, он принадлежал к тому вполне состоятельному кругу бизнесменов, у которых никогда не было недостатка в правильных друзьях – и в правильных местах.

Когда все записи по делу Фрицля об изнасиловании были уничтожены по законам Австрии за сроком давности после десяти лет, он мог спокойно держать марку убежденного, благодетельного семьянина. В такой глубоко католической стране, как Австрия, для отца семейства немаловажно произвести на свет большое потомство, и у семейства Фрицлей родилось пятеро девочек и двое мальчиков. Ульрика появилась на свет в 1958 году; Розмари в 1961-м; Гаральд в 1964-м; Элизабет в 1966-м; близнецы Йозеф-младший и Даниэль в 1971-м; и Дорис в 1973-м.

Со стороны все было чудесно. Йозеф Фрицль был инженером-денди за рулем красивой машины, отец таких послушных ребятишек. Правда состояла в том, что за закрытой дверью он становился суровым командиром, что само по себе не было редкостью для австрийцев его поколения.

Фрицль сказал, что его любимым ребенком была Элизабет, третья дочь от его брака с Розмари, но это отнюдь не означало, что для нее делались какие-либо поблажки. Оказалось, что из-за ее красоты ей доставалось еще сильнее, чем другим, и он избивал ее особо безжалостно. Времени, чтобы баловать детей, у Фрицля не было. Дома, в консервативной австрийской семье, командовал всегда муж – но даже тем, кто разделял его принципы, он казался излишне строгим.

«Лично на меня Зепп всегда производил впечатление разумного и успешного человека», – сказал Леопольд Штутц, помощник мэра Лазберга, городка, приютившегося в 50 км от Амштеттена. Штутц был близким другом Фрицля, они с семьями даже выбирались на совместные праздники. «Он часто говорил, что у него идеальная семья. Со своими детьми он был строг – строгий, но справедливый отец, я должен вам заметить. Ему достаточно лишь сжать кулак, а детвора уже лежит в постели. Он всегда подчеркивал, что для него образование и карьера – всегда на первом месте».

Но не все были так оптимистичны. Свояченица Фрицля Кристина заявила австрийской газете «Остеррих», что муж ее сестры был «деспотичной тварью», который умело скрывал свои бесчинства. «Любой, кто смотрел ему в глаза, оказывался одураченным», – сказала она.

Семья жила в вечном страхе вспышек его гнева. «Он не допускал разногласий, – сказала Кристина. – Если он говорил черное, то это было черное, будь это хоть десять раз белым». Она приходила в бешенство от его грубого обращения с детьми. «Я всегда ненавидела его, – сказала она. – С детьми он вел себя как какой-то армейский инструктор по строевой подготовке. Когда он входил в комнату, они должны были бросить все, чем бы ни занимались, и стоять по стойке смирно. Тишина воцарялась в одно мгновение – даже если секунду назад они были увлечены игрой. Можно было физически ощутить их постоянный страх перед наказанием».

Дети не должны были издавать ни звука, пока их отец находился в комнате. Если они нарушали правило или забывали сказать «пожалуйста» и «спасибо» – он принимался бить их, приучая ходить по струнке. Почти никогда им не разрешали приводить друзей. Если друзья все же приходили, то должны были покинуть дом немедленно после возвращения отца с работы.

Кристина была уверена, что жестокое отношение Фрицля к семерым своим детям и ее старшей сестре Розмари стало причиной того, почему почти все дети рано женились и вышли замуж. «Для них единственной возможностью сбежать из этого ужаса была своя семейная жизнь, – сказала она. – И они этой возможностью воспользовались, как только стали достаточно взрослыми для этого».

Когда Элизабет в конце концов сбежала из Дома ужасов, и полиция, наконец, выказала интерес к этому делу, они подтвердили слова Кристины. «Мы подробно беседовали с братьями и сестрами Элизабет, – сказал старший следователь Польцер. – И все они в один голос твердят, что их отец был не просто строгим, агрессивным, властным и одержимым жаждой власти, – он был „настоящим тираном“. Им было запрещено даже просто обращаться к нему, спрашивать что-то. Поэтому все они, кроме одного сына, покинули стены этого дома так скоро, как только смогли».

Но никто из них не убежал слишком далеко. Старшая дочь Розмари вышла замуж в двадцать один год и живет сейчас со своим мужем Горстом Герлбаумом в квартире в предместье Линца Трауне, всего в пятидесяти километрах от родного дома. Гарольд вместе с женой перебрался в уютный коттедж со стенами рыжего цвета в деревне Миттеркирхен-на-Макланде, в восьми милях от Амштеттена. Дорис ушла из дому, выйдя замуж за человека по имени Хеникл, и обустроилась на вилле в провинции Стивия в горах, к югу от ее родного дома. Поэтому она со своей семьей на праздники собирается с родителями и даже иногда проводит отпуск вместе с матерью.

Ульрика вышла замуж за молодого человека по имени Праменсбергер и стала учительницей. Она переехала в Бад Гойзерн у подножия Альп, где-то в ста километрах от Амштеттена, где живет в солидном швейцарском коттедже внушительных размеров. Габриэль живет со своим гражданским мужем и ребенком в небольшом домике близ Амштеттена. И только Йозеф-младший, брат-близнец Габриэль, продолжает жить в родительском доме, несмотря на то что ему уже давно за тридцать. Под жестким влиянием своего отца он практически превратился в раба.

«Одному сыну запретили уезжать, – сказал Польцер, – как и Элизабет. Он довольно медлителен и несколько недоразвит. Йозеф держал его, используя как слугу, мальчика на побегушках. Кажется, это был младший сын Фрицля. Он должен был обхаживать своего отца и прислуживать ему».

Кристина описала, как Фрицль с самого начала своей семейной жизни добивался от жены выполнения ее женских обязанностей. «Когда Розмари встретила Зеппа, ей было семнадцать, у нее не было никакой профессии, поэтому она всегда была зависима от него – и он пользовался этим пятьдесят один год».

Розмари не получила должного образования и была подготовлена только к работе на кухне. Гордость Фрицля собственным интеллектом и изобретательностью не позволяла ему серьезно относиться к своей жене, сказала Кристина. Он один полностью контролировал их жизнь.

«Знаете, если даже я боялась его, встречаясь на семейных праздниках, и не рисковала сказать ничего, что в той или иной форме могло бы задеть его, – продолжала Кристина, – то можно только представить, каково было женщине, которая провела с ним бок о бок столько лет. Он был тираном. То, что он говорил, было единственно правильным, и всем остальным приходилось заткнуться. Я ненавидела его за этот деспотизм».