Книга Невинные - Магдален Нэб

— Что значит — не бывает? Сами видите, что бывает.

— Да, но...

Нарди, бывшему путевому обходчику, до сих пор исполнявшему песни Синатры в клубе железнодорожников, было уже за семьдесят. Его тощей и суровой жене Констанце, как и его большегрудой «малышке» Монике, — под семьдесят. Очевидно, в их поколении кипели куда более сильные страсти.

— Постарайтесь отговорить ее. Вы же знаете, это пустая трата времени. Прежде чем дело поступит в суд, она сто раз успеет передумать.

— Да, конечно...

— Вы, кажется, сомневаетесь. У них это не впервые, несколько лет назад такое уже случалось.

— Да. Просто теперь она хочет попасть на телевидение. Знаете, в эту программу, где судья разбирает всякие семейные и соседские свары и прочее.

— Хорошо. Пусть они там и разбираются, а нас оставят в покое. — Инспектор порылся в ящике стола, где у него хранились зажигалка, воск и печать. — Мне нужно это подготовить, чтобы отправить с утра пораньше. Как там Эспозито?

— Все по-прежнему. Ребята говорят, что он почти не разговаривает и в свободное время сидит один, запершись в своей комнате.

— Вот как? Ну что же, скоро он перестанет запираться. Скоро, если повезет, нам начнут делать новые ванные. Долго взаперти не просидишь: грязь и пыль везде достанут.

— Значит, рабочие будут возить свои тачки по нашей приемной. Вот ужас! Так или иначе, ребята не думают, что он скучает по дому. Они говорят, что он впал в тоску с тех самых пор, как помогал вам в расследовании того самоубийства. Проблема в том, что он сержант и не может с ними откровенничать. Да, и Ди Нуччо, который тоже как-никак неаполитанец, говорит, что он, наверное, влюбился.

— Да ну! Вы что все — сговорились, что ли? Даже капитан и та француженка...

— Весна на дворе. Разрешите мне все сложить, если вы пойдете домой к этой женщине. Уже пора ужинать.

Сделав несколько деловых звонков, инспектор позвонил и жене:

— Я не знаю... не надолго, надеюсь. Начинайте без меня... Уже начали? А... нет. Лоренцини говорил, что уже поздно, но до меня как-то не дошло...

Он запер кабинет.

Дверь квартиры на первом этаже на виа Романа открыла маленькая девочка лет шести или семи. Худышка с длинными темными шелковистыми волосами.

— А ну-ка иди сюда! — позвал женский голос откуда-то из глубины коридора. — Николетта! Пусть папа откроет дверь!

Ребенок заговорщически улыбнулся инспектору и укатил по красному кафелю коридора на пластмассовом самокате. Инспектор остался ждать. Он хотя и предупредил о своем визите, но цели не объяснил. Он и сам не знал, предстоит ему сейчас утешать или проводить дознание. Из комнаты слева появился мужчина, неся на вилке спагетти.

— Входите. Что случилось? Извините, мы ужинаем. Николетта! — Он уцепился за дочку, когда та повернула обратно, и побежал рядом, стараясь сунуть вилку ей в рот. — Только одну. Давай, только одну!

Дочка, отворачиваясь от вилки, вырвалась и укатила. Обернувшись, она остановилась и торжествующе посмотрела на инспектора. Вилка снова не достигла цели, а она снова улизнула.

— Роберто? Кто там?

— Это из полиции! Я тебе говорил, что они звонили! Проходите сюда.

Приятная и удивительно просторная комната с высокими французскими окнами, выходящими на террасу с зеленым садом. Сидевшие за столом обернулись и посмотрели на него. Это были вялый большеглазый мальчик и женщина с фотографии. Она была очень сильно, если не сказать чрезмерно, накрашена и очень оживлена.

— Пожалуйста, садитесь... инспектор, — произнес ее муж. Он не сказал, куда садиться, предоставив инспектору решать это самому, и стал накручивать на вилку вторую порцию спагетти из тарелки, перед которой стоял пустой стул.

— Когда ты перестанешь совать ей шоколад?

— Но она ничего другого не ест. Что ты мне предлагаешь? Уморить ее голодом? — Женщина налила себе полбокала красного вина и взглянула на инспектора. — В чем дело? Что-то случилось?

— Николетта! Иди сюда!

— Я не хочу есть!

Инспектор, глянув через плечо, увидел промелькнувший в дверях самокат и преследующую его вилку.

Мальчик за столом заерзал, рассеянно втягивая в рот спагетти.

Несмотря на свое смущение, инспектор был благодарен, что эта суматоха всех отвлекла и позволила ему собраться с мыслями. Женщина спросила его о причине визита, но, по-видимому, больше была озабочена аппетитом дочери, чем его ответом. Он решился начать:

— Вы, кажется, потеряли сегодня свою сумку.

— Ах, слава богу, я знала, что, должно быть, оставила ее в супермаркете — и это со мной уже во второй раз, — вы представить себе не можете, что я пережила сегодня без нее! Мне пришлось взять ключи у домработницы, потому что у моей мамы хотя и были ключи, но она уже уехала, чтобы забрать Николетту из школы и отвезти на танцы...

Малышка ворвалась в комнату, обогнула стол и снова умчалась с победной улыбкой на лице, предназначавшейся инспектору, хотя на него она ни разу даже не взглянула.

Отец набирал следующую порцию спагетти из ее тарелки.

— Ты позвонила педиатру?

— Мама, наверное, позвонила. Я завтра утром у нее спрошу. Мы собирались за покупками.

Мальчик подал голос:

— А она должна отвезти меня на футбол завтра днем.

— Роберто! Ты сможешь завтра отвезти Марко на тренировку?

Инспектор не разобрал, ответил тот «да» или «нет». Волосы женщины были сильно завиты и ярко окрашены, хотя и очень неопрятны, но что более всего удивляло его, так это ее макияж — толстый слой оранжево-коричневой штукатурки, на веках по ярко-зеленой стреле, будто в нее их послала носившаяся вокруг на самокате дочка. Это придавало ей дикий вид, хотя жизнь ее явно не обижала, и самодовольная улыбка на ее лице была та же, что и у дочки, только хорошо отрепетированная.

— Марко, пойди и принеси бокал для инспектора.

Мальчик послушно сполз со стула.

— Нет-нет, синьора...

— Тс-с... — Когда мальчик вышел из комнаты, она наклонилась вперед и зашептала: — Не рассказывайте Роберто о сумке. Он и так уже злится из-за педиатра, а я не говорю ему, что мама ее уже водила на прием. Он сказал, что у нее постоянно повышенная температура и поэтому нет аппетита. Он сказал, что нужно еделать анализ крови, представляете? Я этого ему не позволю. Мне даже подумать страшно, что они станут колоть ее иголками. А вам бы разве не было страшно?

— Я...

Мальчик принес бокал и сел на свое место. Взяв кусок хлеба, он подобрал с тарелки весь соус до последней капли, а затем протянул чистую нижнюю тарелку за порцией фритатты. Блюдо с этим пышным омлетом стояло на середине стола рядом с салатницей. Инспектор, наблюдая за ним, подумал: «И то хорошо, что эта овца хоть готовит!» — имея в виду хозяйку дома. Было уже поздно. Фритатта выглядела аппетитно, а он был голоден.