Книга Греховный намек - Дженнифер Хеймор

Гарет вскочил, сжав кулаки; он был готов снова броситься в драку. Но Софи удержала его, взяв за руку.

– Гарет, пожалуйста, не начинай опять.

Она погладила костяшки его пальцев, и теперь настала очередь Тристана хищно ощериться. Софи впервые прикоснулась к первому мужу, и по выражению ее лица было ясно, что она не хотела его отпускать.

Руки Гарета разжались, но он не сел. Однако и Тристан не желал пасовать. Ярость кипела в его груди, и он свирепо уставился на кузена.

– Имей в виду: в прошлом году мы с Софи поженились. Неужели ты и в самом деле воображаешь, что после твоего почти восьмилетнего отсутствия ничего не должно было измениться? Ведь ты же оставил свою жену, не так ли?

Из горла Гарета вырвался глухой стон.

– Нет, вы не женаты. Это невозможно. И незаконно. У вас уже есть супруги. У обоих.

Тристан в изумлении смотрел на кузена. О черт, ведь Гарет по-прежнему желал Софи! А она, покачав головой, возразила:

– Нет, Гарет. Нэнси умерла пять лет назад, а тебя…

– …Официально объявили мертвым год назад, – подхватил Тристан, с трудом выговаривая слова. – Твое наследство отошло к тем, кто был упомянут в завещании. А Софи считалась вдовой, когда я женился на ней. Если хочешь, я могу представить доказательства, – с вымученной улыбкой закончил он.

Фиск кашлянул, прикрыв рот ладонью.

– Мне очень жаль, Кол, – сказал он, обращаясь к Гарету, – но весь прошлый год я пробыл в Европе. И ты знаешь, как я отношусь к лондонским сплетням… Избегаю их как чумы. Поэтому я ничего не знал. Слышал только, что никто не видел тебя мертвым. И в то время ты официально был еще жив.

– Но суд уже вынес решение, – заявил Тристан, не сводя глаз с кузена. – Ты был официально признан мертвым через шесть с половиной лет после битвы при Ватерлоо.

– Нет! – в ярости крикнул Гарет. На лбу у него появились глубокие морщины, отчего шрам стал еще более заметным. Зрачки же расширились, так что его светло-голубые глаза сейчас казались черными пятнами. – Нет-нет, это не может быть правдой. – Он провел ладонью по длинным волосам и повернулся к Софи. – Дорогая, как же так?..

Тристан наблюдал за ними, и ему казалось, что надежные стены их брака с Софи рушатся, превращаясь в пыль. И он ничего не мог с этим поделать, как бы ни боролся…

Но что же она испытывала в эту минуту? Он знал, что Софи всегда любила Гарета. И она долго его оплакивала, а он, Тристан, утешал ее. И он тосковал по кузену почти так же, как Софи.

Но все же несмотря на чувства к Гарету, она безумно влюбилась в него, Тристана. И он сомневался, что ее привязанность к первому мужу была столь же сильна, как связь со вторым. Ведь ее любовь к Гарету зиждилась на сладостных воспоминаниях о детстве, и она поклонялась ему как герою. А вот его, Тристана, Софи любила страстно, беззаветно – и в постели, и вне ее. То, что было между ними, редко возникает между мужчиной и женщиной. Их любовь являлась чувством взрослых людей, и их души были связаны навсегда, навечно.

Так неужели все это теперь должно было исчезнуть только потому, что кузен внезапно появился?

– Прости, Гарет, – шепнула Софи. – Ведь тебя так долго не было… Мы отправились в Европу, и мы искали тебя повсюду… О, мы были уверены, что потеряли тебя навсегда. – Она на мгновение зажмурилась, чтобы скрыть слезы. – Но где же ты был?

Он проигнорировал вопрос и, повернувшись к Тристану, процедил сквозь зубы:

– Почему?

Тристан знал силу его чувств к Софи. Они выросли вместе, и он был шафером Гарета в день их свадьбы. Да, Гарет любил Софи с самого детства, и именно поэтому он, Тристан, не боролся за нее тогда. Ведь было совершенно ясно: Гарет первый предъявил права на Софи. Было ясно и то, что она отвечала ему взаимностью.

Но с тех пор прошло много лет, и к тому же Гарет покинул ее – покинул их обоих. И он, Тристан, за это время успел понять, как ошибался, когда без борьбы отказался от Софи. Поэтому теперь…

Глубоко вздохнув, Тристан ответил:

– Я люблю ее. А тебя слишком долго не было. Поэтому я сделал то, что всегда хотел сделать. Софи теперь моя.

Гарет сокрушенно покачал головой и заговорил отрывисто, с недоумением в голосе:

– Ты был мне как брат… я вернулся домой… к своей жене. Вернулся к людям, которые когда-то были мне дороги… хотел вновь обрести счастье… обрести мою прежнюю жизнь… и вот обнаружил… – Он провел рукой по волосам. – Обнаружил, что ты меня предал. – Тут глаза его превратились в голубой лед. – Нет, я не позволю! – воскликнул он. – Не позволю отнять у меня все! Особенно после… – Тяжко вздохнув, Гарет умолк.

Тристан с удивлением уставился на кузена. Да как он смеет?.. Ведь он оставил жену на восемь лет, обрек ее на жизнь, полную скорби, и просто вынудил ступить на новую дорогу. О, как его «гибель» подействовала на Софи, как она страдала по мужу! Только в последний год на ее лице стала появляться веселая и радостная улыбка – так она улыбалась когда-то в юности…

Стараясь сдержать гнев, Тристан проговорил:

– Разумеется, вы получите обратно титул и земли, ваша светлость. Никто не может отнять их у вас, пока вы живы. Но Софи теперь моя, ясно? – Она тихо вздохнула, но Тристан, не обращая на это внимания, продолжал: – Мы женаты по закону, и расторгнуть этот брак ни ты, ни кто другой не в силах.

Он понимал, что лгал, и надеялся только на то, что кузен не знал тонкостей брачного права.

– Мы соберем вещи и уедем из Лондона, – добавил Тристан.

– Нет! – Гарет решительно покачал головой.

– Ты собираешься нам помешать?

Мистер Фиск снова откашлялся и, обращаясь к Тристану и Софи, проговорил:

– Уверен, что у вас есть много вопросов, ваши светлости.

Тристан повернулся к Фиску. «Я больше не ваша светлость!» – хотелось ему крикнуть. Краем глаза он заметил, как Софи с любопытством рассматривала гостя. И легкий румянец вдруг окрасил ее бледные щеки.

– Да, у меня есть вопросы, сотни вопросов, – проворчал Тристан. Господи, в какой же переплет они попали! – И первый звучит так: кто вы, собственно, такой?

Грубость Тристана не произвела на мистера Фиска ни малейшего впечатления.

– В восемнадцать лет я был лейтенантом гвардейского полка его светлости, – любезно сообщил он. – И я видел, как полковник упал. Но я находился не слишком близко, поэтому, вероятно, меня не вызывали свидетелем на слушания относительно… состояния полковника. И все же я видел, как его ранили, и видел, как он упал. В последующие дни я присоединился к одной из поисковых партий, прочесывавших поле в надежде найти герцога. Как вам известно, надежды оказались напрасными. Но в прошлом месяце я был в Европе и… вернулся на поле битвы, чтобы воскресить в памяти ту сцену… – Фиск внезапно умолк; казалось, он мысленно вернулся в прошлое.