Книга Греховный намек - Дженнифер Хеймор

– Гарет, я… – Софи умолкла, и ее губы задрожали.

Тристан шагнул к кровати, чтобы загородить жену. Будь он проклят, если позволит Гарету к ней приблизиться!

Но Софи даже не взглянула на мужа; ее сияющие глаза были устремлены только на Гарета.

Тристан же, по-прежнему прикрывая Софи, помог ей встать с постели. Затем, недобро прищурившись, посмотрел на кузена.

– Надеюсь, ты позволишь нам одеться.

Гарет то ли кивнул, то ли дернул головой. Скрестив руки на груди, он отвернулся и уставился на огонь в камине.

Софи тоже отвернулась и, плотно завернувшись в одеяло, взяла свечу и направилась к двери гардеробной. Проходя мимо камина, она остановилась и повернулась к Гарету. Несколько секунд, приоткрыв губы, она молча смотрела на него. Он отвечал столь же пристальным взглядом – яростным, почти свирепым. И Тристан вдруг почувствовал себя чужаком рядом с ними.

Наконец Софи вздохнула и, мягко ступая босыми ногами, вновь зашагала к гардеробной. А Тристан, осмотревшись, подхватил с пола свои помятые брюки и рубашку и быстро надел их. Гарет же не смотрел в его сторону, но от него веяло таким холодом, что Тристан невольно поежился. Отыскав свой жилет, он надел и его, затем взял с кровати галстук, лежавший на простыне, но решил, что завязывать его не стоит. Подобрав с пола туфли жены, он стал на страже у двери гардеробной.

А Гарет по-прежнему смотрел в камин, но его широкие плечи под плотным черным плащом оставались напряженными – очевидно, он чувствовал на себе взгляд кузена.

И только сейчас Тристан заметил на его лице широкий шрам, багровевший над старым, тонким, рассекавшим левую бровь. Тристану не было и шести лет, когда Гарет покалечился в первый раз, но он все прекрасно помнил. Его родители недавно умерли, и дядя, отец Гарета, привез его в Колтон-Хаус, где он быстро подружился с двоюродным братом. В тот весенний день они бегали в полях. Гарет обогнал его, но споткнулся и упал на груду камней. По лицу потекла ярко-красная кровь, и Тристан запаниковал – был в полной уверенности, что кузен убился. Он до сих пор помнил невероятное облегчение, охватившее его, когда Гарет наконец открыл глаза. На память же о том падении у него осталась лишь тонкая белая полоска, проходившая над переносицей и через бровь.

Но новый шрам был совсем другим – широким, извилистым, красноватым. И шрам этот в сочетании с длинными светлыми волосами придавал Гарету вид дикий и хищный. Теперь он походил на злобного льва, а не на благовоспитанного джентльмена полковника Гарета Джеймса, герцога Колтона.

Но как же так? Как Гарет оказался жив? Ведь было предпринято столько усилий, чтобы его найти… Где он находился все это время? И самое главное: какого черта он явился именно сейчас?!

Едва Тристан открыл рот, чтобы задать все эти вопросы, как в комнату вошла Софи. И взгляд Гарета тотчас устремился на нее. Она надела белое муслиновое платье и, расчесав волосы, закрепила их узлом на затылке. Кроме того, Софи накинула на плечи мягкую розовую шаль. «Сейчас она выглядит настоящей герцогиней Колтон», – промелькнуло у Тристана.

Софи же, оглядев мужчин, пробормотала:

– Гарет, но как же…

– Лучше перейдем в гостиную, – перебил тот.

Она шагнула к нему и спросила:

– Скажи, почему ты…

– Прошу в гостиную, ваша светлость, – снова перебил Гарет.

Лицо Софи исказилось от душевной боли, но она тут же взяла себя в руки и проговорила:

– Мы думали, ты никогда не вернешься. Были уверены, что ты мертв. Каким образом ты оказался здесь… и сейчас?

Гарет нахмурился и проворчал:

– В гостиную, пожалуйста.

– Не смей так говорить с Софи! – взорвался Тристан, шагнув к кузену. Но тот отвернулся и направился к двери.

Софи вцепилась в рукав мужа.

– Все в порядке, дорогой.

Тристан скрипнул зубами, однако промолчал. И оба последовали за Гаретом.

Когда все трое вошли в гостиную, конюх Том уже ворошил угли в камине. А Фиск, выступив вперед, поклонился и проговорил:

– Рад видеть вас, ваши светлости.

Тристан, смутившись, едва не споткнулся. Как доверенное лицо и наследник Гарета, он отвечал за дела своего доверителя после его исчезновения. И год назад он официально принял титул и связанные с ним обязанности герцога Колтона. Теперь же ему придется все отдать. Ведь никто не станет отрицать, что именно Гарет законный герцог Колтон. Впрочем, особого значения это не имело. Тристан никогда не завидовал богатству Колтона и никогда не желал иметь то, что тому принадлежало. Не желал ничего, кроме его жены.

Тристан любил Софи с юности, но никому не открывал эту тайну. Когда же Гарет женился на Софи, Тристан, скрывая свои чувства, женился на Нэнси, жизнерадостной девушке, чей характер вполне соответствовал его собственному. Нэнси была хорошей женой, и он даже любил ее по-своему. Но увы, она была не Софи…

И вот наконец шесть лет спустя после исчезновения Гарета и четыре года спустя после смерти Нэнси Тристан признался Софи в своих чувствах, и та на них ответила.

Так что теперь… Он не отдаст ее, черт возьми! Будь он проклят, если снова принесет себя в жертву ради кузена! Гарет бросил их обоих, и он, Тристан, больше ничем ему не обязан.

Ему вдруг ужасно захотелось обнять Софи и утешить, но он сдержался, так как знал: она не допустит, чтобы он ласкал ее на глазах у Гарета.

Софи прошла мимо первого мужа и уселась на диван с узором из пальм. Гарет устроился с ней рядом. И он не сводил с нее алчного взгляда. Этот взгляд, столь откровенный, взбесил Тристана, и он едва удержался от язвительной реплики. Стараясь казаться невозмутимым, он пододвинул к себе стул и сел напротив дивана. Затем кивнул Тому, и тот выскользнул из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Тристан доверял конюху, он знал: Том останется у двери – на случай новых неприятностей.

– Мистер Фиск, – начал он, – благодарю вас за помощь. Однако это наше личное дело, и…

– Фиск останется! – прорычал Гарет.

Щека Тристана дернулась, но он постарался не выказывать гнева. Пока что следовало потакать Гарету. Вот именно – пока.

– Что ж, прекрасно, – кивнул Тристан. – Но может быть, ты объяснишься?

Гарет не ответил. Губы его растянулись в хищной усмешке, и он спросил:

– Что ты делал в моей спальне, Уэстклиф?

Кузен всегда называл его по имени, так что употребление прежнего титула было не слишком приятным знаком. Отцу Тристана пожаловали титул виконта за заслуги перед короной, и Тристан, осиротев в детстве, большую часть жизни был известен знакомым как лорд Уэстклиф. И лишь год назад он стал герцогом Колтоном.

Тристан пожал плечами.

– Что я делал в твоей спальне? Занимался любовью со своей женой, разумеется.