Книга Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов

архетипу, который может претендовать на место цивилизационной миссии в условиях глобализации. Дело в том, что такое завышенное требование к правде означает и способность, и готовность прислушиваться к «иной правде». В этом скрывается глубокая человечность русской культуры. Этот же принцип проявляет себя как требование справедливости, правды не только внутри собственного народа, но и в отношениях с соседями, другими племенами, другими культурами. Этим объясняется необычайно притягательный дух России как империи, своего рода русский секрет овладения большими пространствами и гармонизации различных народов. Россия была империей, которая утверждала свою метафизическую правду не как частность («наша правда» против «вашей правды»), а в качестве универсалии (вселенская правда России как мировой гармонии, как модели такой гармонии под эгидой «Белого царя»).

У русских и китайцев во многом есть общее понимание того, что ключевыми общественными ценностями будущего станут:

справедливость социальная, личная и небесная (в том числе и справедливость глобального мироустройства);

сакральность суверенного государства-субъекта в противовес «сервисному государству»;

отрицание необратимости торжества евроатлантической модели глобализации, открытость к многополярному миру с принципиально разными доктринами развития;

признание семьи (брака мужчины и женщины с рождением и воспитанием детей) как главенствующего института воспроизводства человека в его духовной сущности;

модель хозяйства достатка в противовес моделям сверхпотребления и homo economicus;

идеал демократии, который Запад превратил в инструмент подавления инакомыслия в других государствах, должен быть преобразован в идеал «подлинных народовластий», вытекающих из принципов и ценностей каждого народа. Таким образом, можно будет говорить о разнообразных «народовластиях», называя это слово не на греческом языке – дискредитированный «демократизаторами» термин, – а на родных языках в каждой стране, очищая его от космополитического яда, примешанного в политику всех стран в ходе глобализации и десуверенизации.

В этот новый мир, Второй мир, захотят постучаться и войти – по мере их развития и совершенствования, по мере осознания собственного достоинства – многие страны мировой периферии, которые сегодня обречены оставаться изгоями и «клиентами» глобальных финансовых правителей мира и политических вождей глобализации.

Памятники Ивану Грозному нужны во многих городах, и в Москве тоже

(Сайт Изборского клуба, 17.10.2016)

Споры вокруг установки первого памятника государю Ивану IV, казалось бы, утихли, но в связи с его открытием 14 октября в Орле снова разгорелись. Некоторые из телеканалов, в том числе федеральных, не удержались от глумливых комментариев и ноток напускной скорби. Вновь дали слово «градозащитникам» и «правозащитникам», вновь выступил с обличениями первого русского царя режиссер Лунгин. Он, по всей видимости, не может смириться с тем, что не возымел должного эффекта его фильм «Царь», который стал поистине позором отечественного исторического кинематографа.

Я имел возможность пространно излагать свое отношение к Ивану Грозному как исторической фигуре в нашей коллективной книге «Новая опричнина, или Модернизация по-русски» (2011 года издания). Повторять свои аргументы сегодня я бы не стал. Скажу только, что многие «антигрозненские» мифы имеют ясное объяснение и конкретных заказчиков, в том числе политических. И надо сказать, что им удалось проделать огромную и успешную работу по очернению Ивана Грозного.

Кстати, о терминах. На Западе прозвание «Грозный» переводят как «Ужасный» (Terrible), тогда как каждому русскому человеку понятно, что следовало бы найти эпитет к слову «Гроза», к примеру по-английски thunderous, и не превращать создателя нашего государства в персонажа dark fantasy. Вообще же для культуры XVI–XVII веков это был эпитет скорее позитивный – он использовался в применении к высшим силам («Грозный Ангел», канон которому написал царь, Грозное Второе пришествие Спасителя и т. д.). Царь был человек серьезный, по выражению А.К. Толстого, и весьма религиозный – при глубоком погружении в источники становится трудно представить себе, что можно было извратить его образ в историографии до такой степени, до какой это сделано многими историками и писателями. Началось это еще во время Ливонской войны, когда была развернута мощная пропагандистская кампании русофобии, в центре которой находился образ русского царя. Важный вклад в эту кампанию и в последующую традицию очернения Ивана Васильевича внесли его личные враги: князь Курбский и иезуит Антонио Поссевино. Их выдумки и желчь стали важнейшей основой для всех дальнейших обличителей (Карамзина, Костомарова, в наше время Янова, и прочих, и прочих, несть им числа), а также для тех наивных исследователей, кто воспринял их мемуары некритически.

Сегодня хотелось бы сказать о том, что память о первом нашем царе, о его деяниях, а также о великой эпохе, которую он символизирует, чрезвычайно важна для нашего самосознания и, кроме того, исторически актуальна. Были заложены фундаментальные опоры в основание российской государственности, и мы на этом фундаменте развиваемся до сих пор.

Памятники государю Ивану Васильевичу нужны во многих городах, ведь он был величайшим градостроителем (было построено около 150 крепостей), создателем целой системы оборонительных укреплений, почтовой и дорожной инфраструктуры, не говоря о других не менее значимых его реформах и свершениях. И я думаю, недалек тот день, когда достойный проект памятника царю будет принят и в Москве. Хотя у нас здесь де-факто есть памятники Ивану Грозному, свидетельства его великого стиля – такие как Казанский собор на Красной площади, соборы в Новодевичьем монастыре и Троице-Сергиевой лавре, целый ряд памятников шатровой архитектуры. Но нужен и «буквальный памятник», куда мы могли бы приносить цветы в день Покрова Божией Матери, когда была взята Казань и Русь «приросла» Волгой во всей ее широте.

Немецкие репарации России актуальнее холокоста

(Zavtra.ru, 4.02.2015)

Депутаты Госдумы создают рабочую группу по предъявлению Германии иска по репарациям. Как отметил депутат Госдумы Михаил Дегтярев, с нашим союзником ГДР после войны было заключено соглашение о прекращении взимания репараций, с ФРГ и тем более объединенной Германией таких соглашений заключено не было. При этом, замечает Дегтярев, Германия выплачивала репарации даже странам, которых в войну вообще не существовало. Например, Израилю Германия безадресно заплатила свыше 100 млрд марок (€60 млрд) в рамках «возмещения национал-социалистических несправедливостей».

У России своя правда, и она должна быть донесена до каждого западного обывателя, а не только до политиков и дипломатов.

В течение двух десятилетий в постсоветской России целенаправленно пропагандировали тему холокоста, вводили специальные уроки и курсы в учебных заведениях, проводили мероприятия памяти холокоста и т. д. Делалось это с обоснованием профилактики националистических и фашистских настроений в обществе. Подобные мероприятия проводились и на Украине – причем там это делалось с несколько большим основанием, поскольку на территории Украины в 1941–1943 гг. имели место систематические факты преследования и истребления евреев. Однако события последних двух лет ясно показали, что профилактика нацизма на Украине не сработала. Что