Книга Наиглавнейшая проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга

упала вместе с ними.

В миг лишившись сил, едва понимая, что со мной происходит, я опустилась на колени в пыль туземной деревни, а любопытные и жалостливые собаки тотчас же кинулись ко мне. Принялись ластиться, пытаясь лизнуть в лицо.

Но мне было не до них — не до их ласк!..

Еще на пляже, шагая вдоль кромки моря, я решила, что не стану больше плакать из-за Кайдена и своего разбитого сердца, — поболело и хватит, потому что в своей жизни я достаточно уже горевала, а сердце мне разбивали столько раз, что оно все в сплошных шрамах.

Зато сейчас по щекам снова потекли слезы, но это были слезы счастья.

В голове даже промелькнула странная мысль — быть может, в этом и заключался план Богов? Одной рукой Они забрали у меня любовь мужчины, который без жалости и сожаления разбил нашу истинную пару, зато второй Боги подарили мне драконицу и… встречу с мамой.

— Эйвери!.. — неверяще ахнула та. — Эйвери, детка!

Кинулась ко мне и уже скоро сжала в своих объятиях — потому что я нашла в себе силы подняться на ноги. Так мы и стояли — обнявшись, прижимаясь друг к дружке, посреди туземной деревни… Окруженные местными, которые, услышав о свершившемся чуде — мама говорила на их языке, — искренне за нас обрадовались.

Настолько, что тотчас же решили устроить настоящее празднество.

И уже скоро наша встреча вылилась в пир горой — на кострах жарили мясо, подозреваю, тех самых грызунов и полосатой свинки, которых принесли охотники. Женщины нарезали фрукты и сыр, а мама замесила и принялась печь лепешки — потому что за одной из хижин была выстроена печь, и мама призналась, что все это ее рук дело…

И поля, на которых она выращивала дикую пшеницу, и жернова для перетирания зерна, и загоны для коз и овец, и вот эта печь, которую она строила почти два года.

Все это время я держалась рядом с ней, до сих пор не в состоянии поверить в случившееся чудо.

В то, что это правда и никакой не сон — упав с Летающего Острова, на неизведанном клочке Суши я встретила свою маму.

Она жива, с ней все в полном порядке, и я не брежу.

Но мне все еще трудно было в такое поверить, поэтому иногда украдкой я притрагивалась к своему лбу, пытаясь определить, уж не жар ли у меня или бред. А потом, удостоверившись, что я не больна, прикасалась уже к ней — как бы невзначай, чтобы проверить, что это не игра моего воображения.

Но если мама замечала мои прикосновения, то обнимала меня белыми от муки руками. Заодно выспрашивала обо всем, что со мной произошло с момента нашего расставания, хотя мне очень хотелось расспросить о том же самом ее.

Но вопросы так и срывались с маминых губ.

Где я жила эти годы? Ах, на маленьком островке Чаверти?

И как… Как все было?

На это я решила говорить ей правду и только правду — но только часть ее.

Значит, обо мне заботились в общине, я ходила в местную школу, которую закончила с отличием⁈

Но как же она рада! Боги, как она рада, что я выжила после того ужасного падения! Она так боялась… Все эти годы боялась, что потеряла меня навсегда.

— Но как именно ты меня потеряла? — спросила я у нее, потому что в голове, пусть барьеры и рухнули, до сих пор стоял густой туман, из которого время от времени вырисовывалось нечто непонятное.

Тут детвора потащила меня прыгать вокруг костра, и мама, улыбнувшись, сказала, чтобы я непременно шла веселиться.

Затем явился обмазанный пеплом жрец, и наши развеселые пляски вокруг костра прекратились. Вместо этого танцевать принялся уже он, хотя со стороны все выглядело довольно устрашающе — так, словно пожилой мужчина бился в припадке.

Но мама сказала, что это вовсе не припадок и волноваться мне не стоит, — по ее словам, жрец обладал сильнейшим магическим даром, совершенно не похожим на наш. В его силах ходить по снам, а заодно и общаться с духами предков — да, таким вот затейливым образом!

И те сейчас говорят через него со своими потомками.

Как оказалось, речь шла обо мне и моей маме, и жрец заявил, что духи довольны происходящим и посланные ими знаки на удивление хорошие.

Боги благоволят к его народу, предки это подтвердили, и то, что Большая Белая Женщина обрела свою дочь, — это и есть самый хороший знак.

Его племя ждут мир и благоденствие на долгие годы, так что давайте уже танцевать и веселиться!

Чем мы и занялись.

Заодно мужчины что-то пили из бурдюков, от запаха чего меня тотчас же замутило, и пусть нам с мамой тоже предложили, но я отказалась, да и она не стала.

Вместо этого продолжала расспрашивать о моей жизни.

Значит, сперва я жила и училась на острове Чаверти, затем надумала поступать в академию в столице Суши, куда отбыл мой учитель с документами? Но вместо этого на моей руке появился знак Призыва, и за мной явились из Академии Эльрена?..

Кивнула, подтвердив, что все было именно так.

Ну, в общих чертах.

— Я тоже там училась, — произнесла мама мечтательно. — Лучшие годы моей жизни… Ровно до тех пор, пока не встретила свою истинную пару, а потом у меня не родилась ты.

— Расскажи мне обо всем! — вновь попросила у нее, потому что внутри, лениво ворочаясь, шевелились пласты с детскими воспоминаниями, к которым я не знала, как подступиться.

— Позже, — улыбнувшись, пообещала мама. — Сейчас твоя очередь, Эйвери!

И я говорила и говорила… О своей подруге Риз, о друзьях в академии, затем даже упомянула об Эйдане МакГилле, на что губы мамы растянулись в улыбке.

— Мой маленький брат совсем уже вырос, — произнесла она.

— Как и я, — сказала ей. — Я тоже уже выросла. — После чего продолжила свой рассказ, старательно избегая упоминаний о Кайдене Ритчере.

Если он вычеркнул — вернее, с корнями вырвал меня из своей жизни, — то я была в силах сделать то же самое.

Вместо этого поведала маме о том, что на Эльрене планировали провести Игры Содружества (мама изумилась тому факту, что три королевства пошли на сближение и для Игр выбрали именно Эльрен), но террористы с Суши взорвали стадион, так что теперь все довольно непонятно…