Книга Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года - Кристина Шпор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Завершив свое выступление в ООН[52], Горбачев сконцентрировался на следующем пункте своей нью-йоркской программы: встрече с президентом Рейганом и вице-президентом Бушем на острове Говернорс-айленд за южной оконечностью Манхэттена. Находясь в своем лимузине по дороге к пирсу на Баттери-парк, советский лидер принял срочный телефонный звонок из Москвы: на Кавказе произошло серьезное землетрясение, и, по самым последним сообщениям из Армении, оно унесло 25 тыс. жизней. Горбачев решил возвращаться домой следующим утром без остановок на Кубе и Лондоне, как планировалось изначально[53]. Оставаясь в курсе тревоживших его событий во время короткой поездки по воде, он все-таки продолжил думать о том, что должно было произойти во время его пятой и прощальной встречи с Рейганом, человеком, которого он уже больше не считал «консерватором» и «неперестроившимся воином холодной войны», вместо этого вместе с ним он сумел вопреки препятствиям выработать настоящее доверие и стать друзьями[54].
Наблюдая за тем, как паром пересекает неспокойные воды Нью-Йоркского порта, Буш почувствовал напряженное ожидание среди встречавших американских и советских официальных лиц. Он сам волновался. Как у избранного президента у него оставалось лишь несколько недель до инаугурации, но он пока не мог определять политику, ему еще предстояло явить свою будущую роль, соответствующую статусу президента, а не как заместителя Рейгана. Он знал, что Горбачева расстроит, когда он узнает, в каком направлении он намерен строить отношения с Советским Союзом, но Овальный кабинет пока занимал Рейган. В тот день Буш хотел избежать чего-либо, что можно было подать как подрыв авторитета действующего президента или что могло каким-либо образом связать свободу его действий в будущем[55].
Горбачев сошел на берег, оглядывая встречающих, и тут у него на лице появилась широкая улыбка – с такой же улыбкой на набережной его приветствовал Рейган. Обе делегации расположились в резиденции коменданта Говернорс-айленд. Беседа во время этой встречи носила непринужденный и ностальгический характер: это не была «переговорная сессия», как заметил Горбачев присутствовавшим журналистам. Она действительно была в каком-то смысле «особой», как назвал ее Буш, из-за его собственной двойственной роли, обращенной как в прошлое, так и в будущее[56].
После того как фотографы и журналисты удалились, Рейган и Горбачев стали вспоминать их первую встречу в Швейцарии почти три года назад, и президент обещал советскому лидеру памятный подарок – фотографию того момента, когда они встретились у подъезда. На фото Рейган от руки написал, что они «вместе прошли длинный путь, чтобы расчистить дорогу к миру, Женева, 1985 – Нью-Йорк, 1988». Горбачев был тронут и сказал, что он высоко ценит их «личное взаимопонимание». Рейган с ним согласился. Он был горд тем, что они «совершили вместе»: оба лидера, которые были «способны развязать новую мировую войну», решили «сохранить мир»[57], и таким образом они заложили «прочный фундамент на будущее». Это стало возможным, как они заявили, потому что они всегда были «прямыми и открытыми» друг с другом. Чего Рейган не упомянул – на самом деле, потому что для этого бы пришлось побродить по закоулкам памяти, – так это то, что саммит в Москве в мае-июне не удалось сделать венцом, как на то надеялся Горбачев, серии встреч, где бы был подписан Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1). Как подчеркнул Горбачев в своем выступлении в ООН, это было важное незавершенное дело[58].
Рейган спросил Буша, не хочет ли он что-либо добавить. Вице-президент решил лишь прокомментировать символичное фото. Обе страны прошли длинный путь за три года, сказал он и выразил надежду, что через следующие три года появится «еще одна столь же значимая фотография». Буш сообщил, что собирается двигаться вперед, опираясь на то, что совершил президент Рейган вместе с Горбачевым. Ничто из того, что достигнуто, не должно быть обращено вспять. Но он добавил, что ему «нужно немного времени, чтобы посмотреть все вопросы». Горбачеву же было нужно заверение, что Буш продолжит движение по пути, проложенному Рейганом. Вице-президент все-таки ушел от этого, ссылаясь в свое оправдание на необходимость создания нового кабинета. В теории он бы хотел «оживить все дела за счет вовлечения в них новых людей». Он хотел «сформулировать надежную политику национальной безопасности», но при этом настаивал на том, что он совсем не хочет, чтобы все замерло, и чтобы «часы пошли назад». Буш старался вести беседу в свободной и необязательной манере, отделываясь банальностями, чтобы оставлять свои руки свободными[59].
Между тем хватка советского лидера не ослабевала. Думая о будущем, Горбачев за ланчем продолжал прощупывать Буша. Он пытался уловить какие-нибудь сущностные ответные реакции на свою речь в ООН. Шульц лишь заметил, что аудитория была «очень внимательной» и финальный шквал аплодисментов был «подлинным». Буш же продолжал молчать, если не считать замечания, что Горбачев, похоже, «собрал полный зал, и все места были заняты». Горбачев подчеркнул, что он привержен всему, что он сказал в ООН о сотрудничестве между нашими странами[60]. Допустив, что между ними существуют «настоящие противоречия», особенно по региональным вопросам, он настаивал на том, что Вашингтону не нужно питать подозрений по отношению к Советскому Союзу. Повернувшись прямо к Бушу, он сказал, что сейчас «подходящий момент, чтобы это обозначить в присутствии вице-президента». Советский лидер дал беглый обзор горячих точек в мире и затем вернулся к своей главной теме о сотрудничестве, которое они с президентом смогли выстроить. Поочередно бросая взоры на Буша и Рейгана, он провозгласил, что «все дело в преемственности» и что «мы теперь должны стать способными к совместной конструктивной работе над всеми региональными проблемами». Никакой реакции от Буша на это не последовало, и Горбачев попытался вытянуть ее из него. «Если следующий президент что-то изучает и у него есть замечания или предложения по этим вопросам, я бы хотел услышать об этом от него». Буш
