Книга Путешествия в тропики за самоцветами - Алексей Александрович Беус

исчезло навсегда.

История добычи цветных турмалинов на Маунт Майка типична и для большинства пегматитовых месторождений самоцветов. Много раз случалось, что, вынув до ста тонн плотной пегматитовой породы и не встретив ни одного занорыша, рудокопы объявляли месторождение истощенным и покидали его, отдавая на откуп коллекционерам минералов. А затем кто-то в карьере находил заветный «проводник» и открывал вход в новый занорыш с самоцветами. Со времени возникновения этого месторождения было некрыто более 80 занорышей размером от 10 до 6 м в поперечнике, а стоимость цветных турмалинов, добытых здесь в XIX в., оценивается круглой цифрой 50 тыс. долл, в ценах того времени.

Мы подъезжали к месторождению Маунт Майка в очередной из периодов застоя, когда оно считалось иссякшим. Однако оставшийся от разработок большой карьер имел удивительную притягательную силу для минералогов-ученых, а главное, для просто любителей камня, которых в Соединенных Штатах огромное количество. Дело в том, что пегматит Маунт Майка содержит множество весьма редких минералов, представляющих большую научную и коллекционную ценность. Это и является причиной того, что в карьере, особенно во время уик-энда, можно встретить десяток или более охотников за минералами с традиционным рюкзаком за спиной, вооруженных молотками и набором зубил.

Кристаллов цветного турмалина нам в карьере Маунт Майка увидеть практически не удалось. Да и коллекционеры, копавшиеся в карьере по нескольку часов, мало чем могли похвастаться.

Мы познакомились с Джоном Болдингом, студентом-юристом из Бостона, оказавшимся заядлым охотником за минералами. Веснушчатый, с рыжеватым чубом, выбивавшимся из-под шапочки с целлулоидным козырьком, он, казалось, и во время разговора с нами не прекращал своего поиска. Его светло-голубые глаза то и дело концентрировались на какой-либо точке скального обнажения в стенке карьера, и разговор время от времени прерывался, пока Джон исследовал очередной заинтересовавший его участок. Вскоре выяснилось, что Джон отдает коллекционированию минералов все свободное время. Он уже изъездил и исходил почти все Соединенные Штаты, был в Канаде и Мексике. «О, у меня уже неплохая коллекция», — заметил он и назвал ее ориентировочную стоимость. Я уже не помню точную цифру, но она тогда показалась мне достаточно значительной.

Оказывается, между коллекционерами идет оживленная торговля минералами, и каждый образец, заслуживающий помещения в коллекцию, имеет свою часто весьма высокую цену.

Джон полез в свой рюкзак и вытащил завернутую в мягкую бумагу крупную пластину зеленоватой слюды — мусковита, пронизанную тонким ярко-зеленым кристаллом турмалина. «Не меньше пятнадцати — двадцати долларов, — с оттенком гордости поведал нам Джон, — это самая интересная находка сегодняшнего дня. Правда, в моей коллекции такие образцы уже есть. Ну, ничего, пойдет на обмен, зеленый турмалин в мусковите сразу возьмут. Может быть, вы хотите его купить?»

Не встретив заинтересованности в покупке с нашей стороны, он тщательно завернул образец слюды в бумагу и осторожно положил его обратно в рюкзак. Мы долго еще расспрашивали Джона о его коллекции. Мне очень хотелось выяснить основную причину его интереса к собиранию минералов. Она оказалась очень простой.

«Люблю красоту камня, — с застенчивой улыбкой сказал он, — могу часами смотреть на свои образцы и удивляться, как природа могла достичь такого совершенства. А что касается торговли минералами, то я продаю образцы-дубликаты только для того, чтобы еще пополнить свою коллекцию. Не подумайте, что это мой бизнес».

Узнав, что я из Советского Союза, Джон сразу спросил, знаю ли я минералогические музеи в Москве и какие они. Пришлось кратко рассказать ему о наших московских и ленинградских музеях минералов и о той большой научной и просветительной работе, которую они ведут. Эту нашу беседу слушали и мои спутники по экскурсии. А Джон Уайт добавил, что музей Смитсоновского института уже имеет опыт обмена редкими минералами с музеями нашей страны. В конце концов нас окружили любители минералов, подтянувшиеся из других частей карьера, и беседа стала всеобщей. Нужно сказать, что меня удивил уровень минералогических познаний коллекционеров, хотя профессионалов среди них и не было.

Мы отъезжали от Маунт Майка под впечатлением этой беседы. И хотя никто из нас не увидел в карьере для себя ничего принципиально нового, все были очень довольны, чувствуя свою общность с огромным и многочисленным племенем любителей камня. Нам предстояло осмотреть еще одно подобное месторождение пегматита, находившееся неподалеку, но уже на территории другого штата — Нью-Хэмпшир — среди залесенных холмов вблизи поселка Норт Кротон.

Нью-Хэмпшир представляет собою небольшой по площади (24 тыс. км2) штат США, занимающий по размерам 44-е место в стране. В конце 70-х годов в нем проживали 849 тыс. человек. До настоящего времени население штата еще не достигает миллиона. Летом живописные холмы Нью-Хэмпшира, покрытые лесами, переполняют туристы, называющие его «гранитный штат». Интересно, что значительный процент среди них составляют коллекционеры минералов. Эту категорию туристов было легко узнать при встречах на дороге по синим резиновым рукояткам геологических молотков, подвешенных к поясу или притороченных к рюкзаку, плотно набитому поклажей.

Месторождение, к которому мы стремились, носило звучное итальянское название Палермо, происхождение которого мне так и не удалось узнать. Когда-то из него добывали крупные (до нескольких десятков килограммов веса) непрозрачные кристаллы берилла, которые шли для получения металлического бериллия и его сплавов. Но месторождение со временем иссякло и было заброшено, хотя, как и в случае с Маунт Майка, оно продолжало привлекать ученых, а также любителей минералов, каждый из которых надеялся найти какую-либо редкость, которыми издавна славилось Палермо. Особенно разнообразны на месторождении характерные для пегматитов минералы группы фосфатов — сложных солей фосфорной кислоты. Несколько минералов из этой группы были даже открыты на Палермо, а некоторые известны только на этом месторождении. В данное время карьер месторождения и его окрестности принадлежали компании «Палермо майн энтерпраизес» («Горное предприятие Палермо»). Это громкое название невольно внушало уважение к этому предприятию, которое на поверку оказалось почти пустым огромным карьером, в различных углах которого копошились единичные коллекционеры — любители минералов. Вся компания в действительности состояла из двух человек, страстных любителей камня. Один из них, Форрест Фогг, круглолицый американец с седоватым ежиком волос на голове, встретил нас при въезде в карьер, вооруженный молотком и маленькой кайлушкой. Все лицо его выражало улыбку, а глаза светились гостеприимством.

«Во время уик-энда нас посещают до сотни коллекционеров, — доверительно сообщил нам Форрест, — а в течение недели обычно появляются самые заядлые. В субботу и воскресенье мы собираем по доллару с каждого посетителя карьера, в будни же вход бесплатный».

Оказалось, что вся деятельность горного предприятия и заключается в предоставлении возможности желающим собирать минералы в карьере Палермо.

«Вы думаете, мы какую-либо прибыль имеем? — наметил совладелец компании. — Нисколько, все