Книга Очер. Нечаянный казус - Олег Артюхов

забор всё виделось ясно, как в солнечном свете. Я вскинул руку с часами. Половина третьего ночи. Ничего не понимаю.

— Ты голову то вверх задери, — услышал я за спиной слова домового.

Я поднял глаза вверх, и, когда они притерпелись к свету, я понял, что светит не солнце, а артефакт, висящий в сотне метров над домом. И, едва я это осознал, в голове раздался голос Кена:

— Приветствую вас друзья. Я безмерно благодарен вам за помощь. Наше общение и ваша модификация не прошли бесследно, оставив глубокий след и в вас, и во мне. Произошло частичное взаимопроникновение сознаний, как неизбежное последствие процесса. И помимо всего прочего, благодаря вам я получил об обитателях этой планеты немало новой важной информации.

— Не хочешь ли ты сказать, что копался в наших мозгах? — окрысился домовой, взъерошившись, как рассерженный кот.

Меня тоже неприятно царапнула мысль, что мои мысли, память, думы и мечты стали кому-то известны и кем-то присвоены.

— Успокойтесь, друзья, я не посмел бы без вашего согласия даже прикоснуться к личной информации. Я получил лишь общие сведения в пределах ваших просьб.

— И что ты предлагаешь? — домовой немного остыл, но всё ещё кипятился.

— Поднявшись на орбиту, я обследовал все секторы и не обнаружил никого из своей эскадры. Очевидно, они давным-давно выполнили задание и ушли на базу. Я остался один. Но каждому из нас помимо миссии на Земле была поставлена своя задача, я её не выполнил, а выполнить придётся. И вот что я придумал. Поскольку наши отношения дружественные, я предлагаю вам продолжить общение и отправиться на задание вместе. Опережая ваш вопрос, скажу, что то место отличается необыкновенной живописностью, во всех отношениях пригодно для жизни людей, безопасно и не имеет агрессивной фауны. Считайте это познавательной экскурсией, прогулкой и выражением моей благодарности. А потом мы вернёмся сюда.

Я слушал Кена в состоянии полного ступора, поскольку его предложение было настолько немыслимым по своей сути, что совсем не укладывалось в моей бедной голове, в которой и без того ещё не устаканилась неразбериха после моей «модификации», а тут уже намечается новое взбалтывание. Скажу честно, я вообще переживал этакую психическую расфокусировку, поскольку сознание никак не могло сопоставить мой жизненный опыт и стереотипы мышления со свершившимся фактом моего обновления и новой реальностью. Вот и сейчас сознание судорожно искало лазейки, пока из ступора меня не вывел вопрос домового:

— Это надолго?

— Всего несколько ваших суток, — в голосе Кена слышалась радость и надежда.

Слушая Кена, я вдруг поймал себя на мысли, что перестал его воспринимать, как машину или устройство. И тут новый организм, новый возраст, врождённая любознательность и авантюрный характер сыграли со мной злую шутку. Чёрт меня дёрнул, и неожиданно для самого себя я спросил:

— Когда летим?

— Прямо сейчас. Но летим мы только до точки гравитационного равновесия, а там уйдём в прыжок в подпространственный туннель, — в голосе Кена послышалось оживление, и мне показалось, что он тоже молод и азартен.

— С собой что-то брать? — спросил я, понимая, что окончательно сжигаю мосты для отступления.

— Ничего не нужно. Все необходимое синтезируем на борту, не сомневайтесь. Ну, что, готовы? — спросил Кен.

— Вот и уговорил, — вздохнул я, слушая, как от волнения колотится сердце.

— Я же говорил, что печку не сложишь, — выгнул бровь домовой и ухмыльнулся, — поехали что ли.

Явление среди ночи Кена не осталось незамеченным. Деревня просыпалась. Отчаянно истерили собаки. Послышались людские голоса. Подавив неосознанный страх, я глубоко вздохнул, приготовившись нырнуть с головой в неизвестность, и закрыл глаза. Земля ушла из-под ног, исчез вес, мгновение головокружения, и я обнаружил себя в похожем на кресло устройстве, мягко, но плотно охватывающем тело и голову. Рядом в такое же кресло вжался Отила. Минутная паника и я сориентировался в пространстве. Удобное анатомическое кресло создавало ощущение опоры, но вместе с этим зримое отсутствие пола и потолка сильно напрягло, отчего возникло ощущения висения над землёй на стометровой высоте.

— Я чувствую, что вам некомфортно, — раздался озабоченный голос Кена.

— Это ещё мягко сказано, — проговорил я, стараясь не смотреть вниз. — Полёт не наша стихия, хотелось бы иметь пол под ногами и потолок над головой. Нам так будет привычнее и спокойнее.

Тут же вид кабины изменился, появились пол, потолок и круговой панорамный экран.

— Так лучше?

— Намного. — облегчённо ответил я. — Теперь нет ощущения падения. Пусть так и остаётся.

— Уф-ф, — выдохнул Отила, — я уже приготовился приземляться без парашюта и чуть в штаны не наложил. Предупреждать надо.

— Я же не знал, — извинился Кен. — Что-то ещё?

— Да, — сказал я глядя на свои голые ноги в шлёпанцах, трусы и застиранную майку. Видок жалкий и глупый. — Одеться бы прилично.

— Это ещё зачем? — вскинулся домовой, — давеча ты меня приодел, я привык к своей новой одёжке, а на мои ноги обувь не подберёшь. Я не согласен.

— Егор прав, — раздался голос Кена. — Ваша одежда изношена и ненадёжна. Предлагаю другой вариант облачения. Не понравится, переоденетесь в своё.

Спустя полчаса мы с Отилой оглядывали себя и друг друга, оценивая новую одежду: серый с чёрной и жёлтой отделкой костюм, построенный точно по фигуре, удобный, мягкий, этакий гибрид спортивного костюма, рабочего комбинезона и высотного скафандра. Карманы позволяли носить разные предметы, в пояс были вмонтированы накопители энергии, блоки защиты и оказания медицинской помощи, а в воротнике, больше похожем на мягкий обруч — блок связи и переводчик-интерлингвер. При этом весь этот чудесный обвес не мешал и не беспокоил, и я так и не смог нащупать, где все эти устройства упрятаны. Сама ткань обладала особой прочностью и невероятной стойкостью к износу и повреждениям, а такой удобной и лёгкой обуви у меня отродясь не имелось. Высокие технологии, едрёныть. Тут вам не то что там.

В состоянии повышенной бодрости я изучал облачение, поглядывая на малыша Отилу, который сначала хмурился и ворчал, потом ухмыльнулся и подбоченился: мол, вот я каков красавец. Явно доволен домовой. Я не мог сдержать улыбки, вспомнив первое явление крошечного домового босого, взъерошенного в поношенной рубахе и портках.

— Слышь, Кен, — проговорил Отила, — ты бы показался что ли. А то общаемся не пойми с кем.

— Так я же… — по голосу инопланетянина я понял, что он растерялся. — Я же говорил, что моя личность заключена в модуль.

— Это понятно, но ведь когда-то ты имел тело и облик, — вставил я свои пять копеек.

— Давно это было… Тогда я выглядел так.

На возникшей перед обзорным экраном голограмме появилось изображение молодого человека лет 20. Высокий статный атлет