Telegram
Онлайн библиотека бесплатных книг и аудиокниг » Книги » Классика » Отречение - Екатерина Георгиевна Маркова 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Отречение - Екатерина Георгиевна Маркова

57
0
Читать книгу Отречение - Екатерина Георгиевна Маркова полностью.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 ... 80
Перейти на страницу:
юбки засунутый впопыхах целлофановый пакет от пирожков. Оттуда же вывалилось смятое направление для медицинского обследования Гены Крылова. Направление Глеб забыл у меня взять, а обследование продолжалось уже неделю. По моей просьбе Глеб сам показывал его разным специалистам.

— Это необходимо для возможности усыновления, — объяснила я Глебу. — Так полагается. И потом на этом почему-то очень настаивает врач интерната.

— Это естественно, — сказал Глеб, — видимо, специфика интерната обязывает. Только почему этим занимаешься ты, непонятно.

Глеб пожал плечами и, как ему показалось, незаметно взглянул на меня исподлобья быстрым испытующим взглядом. Я упорно сверлила глазами висящую на стене схему человеческого кровообращения и чувствовала всем своим актерским нутром неестественность провисшей паузы…

…Мальчишка в нахлобученной всесильной ушанке проводил меня до дверей интерната. Потоптался нерешительно на крыльце. Я видела, что ему очень не хочется расставаться со мной.

— Хочешь проведать Наташу? Она будет рада.

Гена задумался, потом внезапно тихо рассмеялся:

— Мне не разрешат.

— Не разрешат проведать Наташу? Это почему же?

Гена сдернул варежки, связал одну с другой узлом и сунул в карман.

— Иначе теряю, — пояснил он. — Не разрешат, потому что у меня репутация подмочена. Я — непослушный.

— И в чем это проявляется, твое непослушание?

— Бегаю, — коротко ответил Гена.

— Куда… бегаешь? — не поняла я.

— А куда придется. — Гена снова тихо рассмеялся: — Меня поймают, вернут в интернат, я поутихну для потери их бдительности — и снова деру.

Больше нам не удалось обмолвиться ни одним словом. Высыпала на крыльцо полуодетая ребятня, загалдели, заговорили все хором, втащили в вестибюль интерната, и, как я ни озиралась, Гены нигде не было.

Наташа была уже совсем здорова, ходила на уроки, даже занималась физкультурой, но жила пока не в общей спальне, а в изоляторе. Так решил интернатский врач. Подоспевший Алексей Ильич ласково обнял меня за плечи:

— Спасибо, Олечка, что не забываете. Сегодня ваши ребята уже были. Притащили Наташе всяческих разностей.

Наташа сидела в широком уютном кресле и листала какую-то книжку. Ее худенькие плечи покрывала голубая вязаная кофточка, выданная, видимо, на вырост, а рядом, на плюшевом подлокотнике кресла, оранжевела горка апельсиновых корок. Я схватилась рукой за дверной косяк. От изумления не могла двинуться с места — все так и было, как сказал этот мальчишка в шапке-ушанке. Я не видела ни Наташи, радостно взвизгнувшей при моем появлении, ни обступивших меня ребят. Мой взгляд был в состоянии фиксировать лишь два предмета: горку апельсиновых корок и голубую Наташину кофту.

«Хитрая голубая лиса» назвал свою сказку артист нашего театра Виталик Павловский.

Сказка была веселая, забавная, с множеством фантастических превращений, и никто из наших актеров не отказался сыграть даже крошечный эпизод в этой пьесе. Наша «Хитрая голубая лиса» была новогодним подарком для воспитанников интерната.

В фойе театра постановочная часть воздвигла фанерную горку, сказочный терем, в котором можно было поиграть в настольные игры, и работало множество различных аттракционов, за участие в которых самый находчивый получал приз. Призами были конфеты, мандарины, вафли.

Приготовив для предстоящей сказки костюм, еще раз проверив надежность длинного голубого синтетического хвоста, я выглянула в фойе. Замелькали перед глазами вылинявшие, застиранные платья, кофточки, штопаные-перештопаные колготки, брючки с вздувшимися пузырями на коленях. Зато каждый детдомовец был обут в парусиновые тапочки с блестками и на голове каждого был берет, расшитый елочными украшениями. Эти береты и эти тапки наш пошивочный цех строчил на машинках. Приготовления к елке совпали с выпуском «Чайки», и девочки из пошивочного, загруженные по горло работой, самозабвенно мастерили костюмчики, просиживая в театре далеко за полночь.

Непостижимое все же создание человек! Уж как наш администратор — педантичный, хмурый Гудков — был против этой елки, а теперь вон активней всех с малышами с горки катается, шарики всем подряд надувает — того и глядишь, лопнет, и сияет сам как блин на сковородке.

Я уже хотела потихоньку уйти незамеченной и заняться гримом сказочной голубой лисы, как почувствовала, что кто-то тянет меня за рукав. Передо мной стояла малышка первоклассница, та самая, которая лелеяла в душе мечту стать актрисой. В потной ладошке она сжимала только что выигранный приз — фигурный леденец на палочке.

— Ольга Михайловна, это вам.

Я даже растерялась.

— Что ты, что ты, Светочка, ешь сама. Не надо.

Губы малышки скривились, в глазах заблестели слезы обиды.

— Пожалуйста, возьмите, — опустив голову, тихо попросила она.

Я взяла конфету, поцеловала девочку в щеку.

— Спасибо большое, я очень люблю леденцы. Даже удивительно, что ты угадала.

Света благодарно улыбнулась. А сзади нее уже тянулись ко мне десятки тоненьких детских рук с выигранными гостинцами:

— И у меня возьмите.

— Пожалуйста, у меня.

— Я тоже для вас выиграл.

— Ольга Михайловна, а я халву выиграла, это вам.

— А я мандарин…

Я просто не знала, что делать. Подаренные сладости уже не умещались у меня в руках, а дети выстроились в длинную очередь, чтобы отдать мне свои призы. Я понимала, что в них жила величайшая потребность Отдать. Ведь только так могли они проявить свою неумелую благодарность. Отдать, поделиться тем малым, что они имели. Я подумала, что вряд ли у домашних детей может возникнуть такой великодушный и воистину неоценимый порыв. Выручил меня администратор Гудков. Всклокоченный, с красным потным лицом от надувания шаров, он возник рядом со мной и, сотворив скорбное выражение, обратился к детям:

— О неблагодарные! А мне неужели ничего не достанется! А кто вам надувал шары? А кто несмелых с горы катал?

Дети с восторгом ринулись наделять Гудкова подарками, а я ускользнула за кулисы. Прошла в гримерную, и уже через пятнадцать минут усилиями художника-гримера Танюши на меня лукаво поглядывала из зеркала коварная, остренькая мордочка голубой лисы.

— Можно начинать, Оленька? — заглянул в гримерную начиненный пряниками и конфетами Гудков.

— Да, конечно, если все готовы… Зайдите на минуточку, Станислав Леонтьевич. Я очень благодарна вам за то, что вы так с ними прекрасно общаетесь. Правда, какой вы молодец! У вас просто талант! Я и не подозревала…

Лицо Гудкова расплылось в довольной улыбке.

— Я, знаете, всегда, в общем-то, хотел быть педагогом… или что-то в этом роде, чтобы с детьми… — Гудков тяжело вздохнул. — А жизнь, она, видите, по-своему распорядилась. А с детьми… Жалею я их очень. Всех детишек… А этих особенно.

— И это из-за жалости так сопротивлялись елке?

Гудков смущенно откашлялся:

— Я, знаете, боялся, что мы, взрослые, не на высоте окажемся. Ошибся… Каюсь. Все молодцы оказались: и пошивочники, и постановщики, а уж актеры — и говорить нечего! — Гудков вдруг необыкновенно

1 ... 6 7 8 ... 80
Перейти на страницу:
Комментарии и отзывы (0) к книге "Отречение - Екатерина Георгиевна Маркова"