Книга Осада Вуканя - Владимир Гáбров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чан: Да тут же совсем рядом. Сейчас быстро вернусь. (Встает, выходит)
Юнь Юнь: Спасибо, спасибо, я все сделаю, отдыхайте, отдыхайте.
(Выходит. Михаил выходит).
Сцена 12
(Улица. Чан вышел подышать. Слышит шум, удар металла, крики.
Группа тех самых в пиджаках с автовокзала прижала местного. Выбивают долг. Чан что-то прикидывает. Тихо берет строительную балку из бамбука рядом, тихо и быстро перебегает, дает сзади по голове. Драка, шумно. Появляется Михаил. Вместе разгоняют эту группу. Местный тоже убегает, Чан его хватает, останавливает).
Чан: В порядке?
Крестьянин: Ничего, ничего. Спасибо.
Михаил: Что случилось? Чего хотели?
Крестьянин: Уже целый месяц следят за мной. Денег я им должен.
Чан: Зачем у этих в долг берешь? Знаешь же, кто такие.
Крестьянин: Так что делать? Два ребенка, жена, на собственное поле меня не пускают! (Вытирает лицо)
Михаил: Не пускают?
Крестьянин: Да ты что, не знаешь? Забрали у нас власти всю землю тут. Говорят, реновация, новое жилье будет. А мне что до того? Мне моя земля нужна.
Чан: Они знают, что у тебя денег нет, чего пришли-то? Если бы хотели, уже тебя бы того.
Крестьянин: Договор был. Они из тех, что органы продают, почки и все остальное. У наших покупают, потом продают задорого.
Михаил: Ты, что, почку свою обещал?
Крестьянин: (Пауза). Нельзя мне. Я старый, после операции точно концы отдам… А семья без меня никуда.
Чан: И чего? Чего ты придумал? Что они хотели?
Крестьянин: Да хватит, хватит! Обещал я, что у сына можно будет забрать. Ему что, он молодой, ему ничего не будет.
(Пауза. Чан медленно отходит. Михаил смотрит на крестьянина, соображает).
Чан: Пошли отсюда.
Сцена 13
(Дом. Чан, Михаил. Входит Юнь Юнь)
Юнь Юнь: Ну, вот, все принесла. Ой, что с вами?
Михаил: Да гуляли вокруг, упали у дороги, там пыль везде.
Юнь Юнь: Вы и ударились оба. Больно? Сейчас.
Чан: Да, нет, все в порядке, ерунда. Постираемся, и порядок. (Тянет у нее полотенце из рук, молча смотрят).
Юнь Юнь: Не бойтесь, это вода, протру ссадины. (Протирает лоб Михаилу).
Вот. Проголодались? Взяла лапшу, баоцзи, огурцы в уксусе, курицу с арахисом, грибы в сладком соусе.
(Михаил и Чан в ажитации)
Михаил: Баоцзи — это тесто с начинкой?
Чан: Байфань тоже есть?
Михаил: Ого!
Чан: Огурчики!
Михаил: А можно…
Юнь Юнь: Да, вот такие, их на пару готовят в корзинках. Внутри зелень, мясо, или сладкая фасоль.
Михаил: М-м, вкусно. Как пирожки.
Чан: Что?
Михаил: Пирожки, только их жарят, или пекут. А еще у нас есть шуйцзяо, называются пельмени. Только у вас уксус там.
Чан: Да, с кислинкой хорошо! А еще на пару — сяолунбао, м-м!. Я тебя угощу самыми вкусными сяолунбао, с креветками!
Юнь Юнь: А жареные — это цзьенцзяо. (Загибает пальцы и смотрит вверх) Есть много видов, моя мама готовит хуньтунь в супе, шанхайские хуньтунь, даньдзяо с яйцом, шеньдзьенбао,…
Михаил: Ой, давайте есть!
Чан: М-м! Маньтоу, с корочкой снизу. (трет ладоши)
Юнь Юнь: Ешьте, ешьте! А еще есть сладкие ньендоубао с фасолью. Обожаю. Михаил, много похожего у вас?
Михаил: Кухня в Китае более разнообразная! У нас история похожая.
Юнь Юнь: М?
Михаил: Империи и революции.
Чан: Но в Китае социализм.
Михаил: (Отмахивается) У вас обычная экономика с конкуренцией. А у нас много кто скучает по СССР.
Юнь Юнь: Почему?
Михаил: Думают, что тогда жили справедливо, правильно. Мне так не кажется. Хотя меня тогда не было на свете. А еще у людей была цель, был идеал.
Чан: Да, коммунизм.
Михаил: Многие разочаровались. Родители мамы считали себя коммунистами, мой дед сам отдавал свою зарплату рабочим, которым не хватало.
Чан: Вот человек!
Михаил: Бабушка его ругала, сами-то бедно жили. Мама выросла, ей пришлось менять весь свой мир, страшно. В 90е всем было сложно.
Чан: У нас тоже! А что было?
Михаил: Мало работы, опасно на улицу поздно выходить. А тех, кто находил не любили.
Юань Юань:…Почему?
Михаил: Особенно если начал свой бизнес! Потому что это против всего, чему учили.
Чан: Чему?!
Михаил: Мой отец — научный сотрудник, и скрывал, что торговал одеждой. Боялся потерять друзей, уважение, соседи могли бы не взлюбить.
Чан: Небеса. Моему отцу было полегче.
Михаил: Но он знал, что надо нас кормить, своих родителей, маминых. Он построил завод, потом еще один. Даже не понимаю, как он все смог!
Чан: Как странно! Презирать за то, что он занимается делом! За то, что дает работу другим людям? Таких людей я уважаю.
Михаил: У нас так: если у тебя есть деньги — значит, ты их воруешь. Потому что раньше их не было! Ни у кого!
Юнь Юнь: Да, у нас в управе тоже есть такие!
Чан: А сейчас как там?
Михаил: Сейчас? Хм, хороший вопрос. Не знаю.
Чан: Но у вас же не социализм.
Михаил: Кажется, у вас тоже!
Чан: Ну…
Михаил: Видишь, у вас одна партия.
Чан: Одна.
Михаил: Она принимает решения.
Чан: Конечно.
Михаил: Если ты не согласен, что можешь сделать?
Чан: А у вас сколько партий?
Михаил: У нас? Ну…
Юнь Юнь: Много?
Михаил: Ну, любимая партия у всех одна. (Смеется).
Юнь Юнь: Хотите вино? Я сейчас.
Михаил: Да что ты. Все замечательно. Спасибо за угощение. Очень вкусно.
Юнь Юнь: Мне пора, маме помогу по дому. Завтра встретимся, хорошо?
Чан: (Встает) Да, я тоже пойду, надо тебе дать отдохнуть.
Михаил: Куда ты пойдешь? Оставайся. Юнь Юнь, Чан может остаться?
Юнь Юнь: Конечно!
Чан: Спасибо.
Михаил: Проводим тебя.
Сцена 14
(Заброшенный цех. Чан и Михаил красят стены или сколачивают столы. Чан показывает цигун. Михаил показывает Чану приемы спецназа. Натыкаются на старые плакаты, разворачивают, смотрят. Лозунги смотрятся нелепо — «Наша цель — коммунизм»).
Михаил: Вот так, сейчас 4 стола поставим, и готова наша школа!
Чан: И откуда у тебя столько сил?
Михаил: “Чьен ли цжи син, ши ю цщу ся” (千里之行，始于足下). Путь в тысячу ли…
Чан: Уже начался! “И фэнь гэнюнь, и фэнь шуохуо!” (一分耕耘，一分收获).
Михаил: Больше пашешь, больше жнешь! (Смеются). Конфуций! А у тебя откуда силы?
Чан: Есть такие упражнения, цигун.
Михаил: А, знаю. (Встает в стойку).
Чан: Откуда знаешь?
Михаил: Дома сам учил!
Чан: У нас цигун запрещен.
Михаил: Как это запрещен?! (Опускает руки).
Чан: Это, как сказать…слишком
