Книга Закон Благодарности. Ведьма - Маргарет Астер

Такое поведение было простительно суеверным селянкам, но от просвещённых городских девушек я ожидала большего. Танцующей походкой подойдя к лотку кондитера, я выбрала самое крупное и сочное яблоко в карамели. Эта трата не была запланированной, но нужно же как-то отметить свою маленькую победу.

Что ж, остаться незамеченной не вышло, но может быть, слухи сыграют мне на руку? Всегда находятся желающие взглянуть на ярмарочные диковинки. Стану-ка я на сегодня такой невидалью, авось зеваки на радостях все снадобья раскупят.

На площади царили суета и толкотня, было шумно и многолюдно. Зато никто не обратил внимания, как в ближайшем переулке я из маленького заплечного мешка достала здоровенный лоток с многочисленными склянками. Этому фокусу Леэтель научила меня много лет назад. Именно с его помощью в крошечной хижине на болоте помещался её дом с несколькими комнатами и кладовкой. Заклинание «Магический карман» очень удобное, но отнимает много сил, так что проще всего один раз наложить его на какой-то предмет, в моём случае – бездонный мешок.

С помощью ремешков я закрепила лоток на шее и вышла на площадь. Другие лотошники громогласно зазывали покупателей, но мне такие дешевые трюки не требовались. Достаточно было тихо прошептать под нос несколько волшебных слов, и все, кому нужны притирания, мази и отвары сами начали подходить ко мне. Такая бытовая магия не нарушает баланс, ведь я действительно помогала нуждающимся.

За пару часов на рыночной площади запасы истощились, а сама я изрядно устала. Всё-таки моим домом был лес, я привыкла к уединению, ярмарочный гам и пестрота быстро утомляли. Желудок предательски заурчал, и я тихо ретировалась всё в тот же переулок, чтоб поесть и перевести дух.

Я рассеянно жевала полоску вяленого мяса, украдкой подсовывая кусочки в сумку, к великой радости альрауна, когда меня окликнул знакомый голос:

– Мариэль, это ты? Ты здесь?! – ко мне подбежала худенькая растрёпанная девушка, закутанная в объёмную шаль.

Выдохнув с облегчением, что хватило ума не выпускать фамильяра из сумки, я присмотрелась к ней и ахнула, узнав свою единственную подругу. Несколько лет назад Нани вышла замуж и уехала из нашей деревни. С тех пор мы не виделись. Она была одной из немногих, по кому я скучала. Нани никогда не дразнила меня. В детстве мы даже играли вместе. Она не побоялась, что её поколотят за дружбу со мной, ей прощали любую прихоть. Белокурую красавицу Нани любили все без исключения. Когда после свадьбы она уехала, я почувствовала себя ещё более одинокой и нелюдимой, чем раньше.

– Нани?! – я всматривалась в её лицо, ища знакомые черты, но подруга очень переменилась. Словно прибавила за три года не меньше десятка лет. – Что случилось? Что с тобой?

Непривычно было видеть всегда цветущую, юную и прекрасную, как весна, девушку такой: исхудавшей, бледной и всклокоченной, будто мокрый птенец. Она удачно вышла замуж, по крайней мере, с точки зрения всех в деревне. Я же терпеть не могла её самовлюблённого, холёного муженька из зажиточной семьи. Он всегда издевался над теми, кто был слабее или беднее. Одной лишь Нани никогда от него не доставалось, и то только потому, что она была первой красавицей и её с детства прочили ему в жёны. Я аж зубами скрипнула. Неужели этот мерзавец довёл бедняжку до такого состояния?!

– Только ты можешь мне помочь. Ты – моя последняя надежда… – её голос дрогнул, и Нани бросилась мне на шею, давясь слезами.

Я всегда с трудом переносила такие явные проявления чувств, но обняла подругу. Бывают моменты, когда слова излишни. Они только выстраивают между близкими людьми незримую преграду. Поэтому иногда так важно уметь молчать. Одно прикосновение заменяет множество слов.

Мы несколько минут простояли обнявшись. Я поглаживала Нани по спине, слушая, как колотится её сердце. Когда плечи подруги перестали сотрясаться от рыданий, я слегка отстранила несчастную и переспросила:

– Чем я могу помочь? Ты одна из немногих, кому я не смогу отказать ни в чём. Говори! – последнее слово я произнесла мягко, но уверенно, вложив в него крупицу Силы, чтоб подруга перестала путаться и заикаться.

Нани послушно отодвинулась и произнесла:

– Моя дочурка больна. Она ещё совсем маленькая, а уже пережила так много страданий и боли. Местные врачи разводят руками, а знахарей в городе найти непросто. Все норовят нажиться на нашей беде, берут деньги, но ничего не могут сделать для моей малютки, – Нани обречённо всхлипнула. – А я… я не могу смириться, не хочу её отпускать. Помоги ей, Мариэль, я знаю, тебе одной это под силу.

– Веди, – коротко бросила я.

Улочки петляли и выгибались, как болотные твари на солнце. Мы уходили всё дальше от центральной площади. Ремень от лотка со снадобьями больно впивался в шею и начинал натирать, но убрать весь свой скарб в бездонный мешок на глазах у Нани я не могла. Слишком рискованно. Мы миновали ещё несколько поворотов и вышли к небольшому двухэтажному дому. Он был аккуратным, свежевыкрашенным, но всё равно не отвечал моим представлениям о сытой и обеспеченной городской жизни.

Войдя внутрь, подруга даже не стала разуваться, что было совершенно непохоже на чистюлю Нани из моего детства. Вокруг был жуткий беспорядок, смешавший всё – от грязных тарелок и одежды до мыслей в её белокурой головке.

На втором этаже в центре тесной комнатки стояла люлька. Она была с любовью украшена кружевами и лентами. Чувствовалось, ребёнок желанный, но в воздухе витала безысходность – пахло горечью и лекарствами. Мне даже не нужно было смотреть на девочку, чтоб понять, что её душу с миром живых почти ничего не связывает. Одна лишь мать удерживала её из последних сил, потому-то Нани и состарилась в одночасье. Тяжело тащить на себе чужую жизнь, даже если это жизнь родного человека.

Я отважилась заглянуть в люльку. Малышка не плакала, не кричала, а просто смотрела на нас широко распахнутыми глазами. Она не стала сжимать в маленькой ладошке протянутый палец, а только тяжело, не по-детски вздохнула.

Уже третий раз за последнюю неделю мне приходилось принимать судьбоносные решения. И скажем прямо, это давалось тяжело. Я дотронулось до пылающего в лихорадке крошечного лба девочки, и ответ пришёл сам собой.

– Нани, мне потребуется тёплая кипячёная вода, чистые полотенца и серебряная ложка. Обязательно серебряная!

Девушка метнулась к двери, ни о чём не переспрашивая. Я поморщилась от осознания того, что пришлось врать, но мне необходимо было срочно избавиться от подруги. Нелепая просьба даст немного времени.

Возблагодарив Великую Мать за то, что надоумила захватить на ярмарку несколько сильных зелий, я запустила руку в якобы пустой мешок и вытащила три пузырька и пару баночек. Я вылила в ротик девочки содержимое первой бутылочки, малышка поморщилась и стиснула губы. Я выругалась. Нельзя нарушать порядок, но отвары горькие, конечно, нужно было сообразить, что ребёнок не захочет добровольно пить эту гадость. Скрепя сердце я зажала маленький курносый носик и по порядку влила в пациентку оставшиеся отвары. Девочка слабо захныкала, но это было скорее хорошим признаком.