Книга Спаситель и сын. Сезон 6 - Мари-Од Мюрай

– Так какую же модель для изучения вы хотите нам предложить?

– Модель необязательно должна быть знаменитой, – уточнила Фредерика. – Нужно, чтобы жизнь этого человека удалась. Например, мадам Бутру.

– Мадам Бутру?

– Моя хозяйка магазина.

Фредерика работала в ювелирном магазине «Чистое золото» в одном коммерческом центре.

– Отлично. Разберемся, почему мадам Бутру – такая завидная личность.

– Я не сказала, что я ей завидую, – пробурчала Фредерика.

– Модулируемая личность, – поправился Спаситель.

– У нее есть все, – благоговейно сообщила преисполненная восхищения Фредерика. – Она потрясающий коммерсант, может продать хоть папу, хоть маму, у нее двое детей, и учатся они в самом лучшем интернате в Швейцарии. Ее первый муж оставил ей целое состояние, и теперь она снова замужем за молодым. У нее дом в Булонь-сюр-Мер, и ее показали по телевизору.

– По телевизору?

– Да. В передаче про людей, которые разочаровались в своей татуировке и сделали себе другую. Мадам Бутру сделала себе сначала единорога, а потом поменяла на тигра.

– С вами узнаёшь бездну нового, Фредерика, – сказал Спаситель не то искренне, не то в насмешку – понять было трудно. – Но позвольте мне задать вам один вопрос: с чего вы решили, что мадам Бутру счастлива?

– Вообще-то да, она всегда жалуется, – признала Фредерика. – Но у нее есть все, чтобы быть счастливой.

– Иметь и быть – два разных глагола. Можно не иметь ничего и быть счастливым. Возьмем нашу буддийскую монахиню. У нее наверняка нет виллы в Булонь-сюр-Мер, но, скорее всего, она счастливее мадам Бутру.

– И вы думаете, я буду платить вам по сорок пять евро, чтобы такое слушать?

– Я могу давать вам консультации за сорок, но на меньшее, имейте в виду, не соглашусь, – сказал Спаситель, с трудом удерживаясь от смеха.

– Я успела забыть, до чего вы меня раздражаете.

– Мне очень жаль. Но как бы там ни было, вы просто расцвели, Фредерика, за то время, пока мы не виделись, и если это НЛП…

– Я беременна.

– Что же вы мне сразу не сказали? – изумился Спаситель.

В последний раз, когда Фредерика приходила на консультацию, она хотела завести ребенка от гея, с которым случайно познакомилась в магазине.

– Я еще не знаю, может, я… в общем, я, может быть…

Похоже, Фредерика, сделав тест на беременность, еще не решила, оставлять ли ей ребенка.

– Вы хотите об этом поговорить? – спросил Спаситель почти робко.

– А иначе зачем мне к вам приходить?

– Что влияет на ваше решение, как в ту, так и в другую сторону?

– Это уж точно мой последний шанс иметь ребенка.

– Так, так, так.

– У меня уже был аборт. И переживать такое снова нет никакого желания. Может, это и и не «грех», как говорила мама, но уж точно мучительное переживание.

– А я считал, что ваша мама ничего не знала…

Начиная психотерапию, Фредерика рассказала Спасителю, что в 29 лет она ждала ребенка от мужчины, который ее бросил, и она решилась на аборт, ничего не говоря матери[6]. Но, как теперь выяснилось, это было не совсем правдой.

– А с другой стороны, – продолжала Фредерика, не обратив внимания на замечание Спасителя, – я не знаю, как примет мою новость мадам Бутру. Беременным продавщицам рады только в женской консультации.

– Мадам Бутру должна вас понять, у нее самой двое детей.

– Тем более ей не до чужих. А я к тому же не замужем.

Они приблизились к очень деликатному вопросу: кто отец? Тот самый месье гей?

– Вы как-то упоминали об одном клиенте, он пришел к вам с гурметкой, чтобы укоротить цепочку…

– Да, это он, – сухо подтвердила Фредерика. – Подробности я опущу.

– Вы ему уже сообщили?

– Нет.

– И как он, по-вашему, встретит вашу новость?

– Не он же забеременел!

Неужели для Фредерики беременность такой же эксперимент, как НЛП, самогипноз, переселение в прошлые жизни, викканская магия? Очередная попытка обрести счастье?

– Как вы себя чувствуете? – мягко спросил Спаситель.

– Хотела бы отлупить всех девчонок, которые приходят мерить серьги и ничего не покупают. А так сносно.

– Что говорит ваш гинеколог?

– Да не в нем дело. – И, не дав Спасителю времени осведомиться, в чем же дело, Фредерика продолжила: – Дело в том, что я недовольна своей жизнью и не знаю, как дать ребенку счастье, если сама несчастна.

– Серьезный вопрос, Фредерика.

– А вы не думаете, что ребенок сделает меня счастливой? – умоляюще спросила она.

– Ребенок не психотерапия.

– А что?! – чуть ли не закричала она.

– Непредсказуемое странствие, и я понимаю, почему вы в сомнениях, Фредерика, – прибавил он. – Материнство, отцовство – это обязательства, это ответственность. Но благодаря детям мы открываем в себе ресурсы, о которых не подозревали, и они, я бы сказал, неисчерпаемы.

Спаситель увлекся, забыв, что Фредерика всегда надеется получить конкретный совет.

– Так, значит, по-вашему, мне лучше его оставить?

* * *

В Орлеане в понедельник утром один мужчина пока еще даже не подозревал, что, возможно, ему суждено будет стать отцом. Его звали месье Козловский, и он преподавал французский и литературу в лицее. Пепельный блондин сорока одного года, полный поэзии, как весенний день. Он уже уходил на занятия, но напоследок взглянул на себя в зеркало в прихожей: эта шляпа, не слишком ли она… старомодна? Шляпа досталась ему от отца, так же как и гурметка. Он давно вырос, но вспоминал отца каждый день. Отец у него был плотник, крепкий, коренастый здоровяк. Перед смертью отец сказал ему: «Я люблю тебя, сынок. Ты никогда ничем меня не огорчал».

– Козлик! – окликнул его голос из комнаты. – Ты после школы не будешь нигде болтаться?

– Что значит «болтаться»? – удивился Козловский.

В проеме двери появился темноволосый паренек лет двадцати шести, шофер из такси «Убер» по имени Донован, страстно влюбленный в изящного учителя французской литературы.

– Ты меня прекрасно понял, – сумрачно сказал Донован. – Болтаться с девчонками, которые вокруг тебя так и вьются.

Молодой человек не сомневался, что девушки штабелями падают вокруг учителя.

– Для моего эго ты просто клад, – рассеянно отозвался Козловский. – Как думаешь, эта шляпа не too much?[7]