Книга Лебедь Белая - Олег Велесов

В котле варилось что-то вкусное. Запаха я не чуяла, потому как ветер дул от реки, но по лицам вертевшихся у костра разбойников не трудно было догадаться, что им очень хочется отведать этого варева. Мне тоже хотелось, однако по трёхдневному опыту жизни с этими головорезами я уже знала, что меня кормить будут в последнюю очередь. Не потому что я полонянка и не потому что девка, а потому что по возрасту я самая младшая. А в дружинах водится, что самые младшие к общему котлу последними тянутся. Поэтому я закатила губёнку обратно и принялась разглядывать окрестности.

Впрочем, смотреть по-прежнему было не на что, и я принялась изучать замок, который скреплял державшую меня цепь. Замок был каверзный, сразу не поймешь, как открывается. Весил он не менее трёх гривен; если бы они только один этот замок на меня навесили, я и то б не убежала – тяжелущий, гадина. Я поискала глазами какую-нибудь щепочку, но всё, что могло сгодиться для открывания, находилось вне досягаемости моих способностей. Ладно, нет, так нет, будем искать иные способы избавления от замков.

Самым подходящим иным способом был, конечно же, ключ, но оный предмет моего вожделения висел на поясе дядьки Малюты, и добраться до него я не могла. Можно было ещё перегрызть цепь либо ногу, а лучше – глотки этим негодяям, чтоб никого боле не могли похитить… Я опять начала злиться. Спокойно, Милослава, спокойно, держи себя в руках… События последних дней добавили мне изрядную толику жизненного опыта, и я уже понимала, что злость мешает разумной мысли мыслить по-разумному. Поэтому я чуток успокоилась и принялась обдумывать, как же, бесы вас побери, мне отсюда выбраться!

– Маешься, девка? – услышала я голос дядьки Малюты. – Сбежать, поди, хошь?

Он навис надо мной вместе с миской желанного варева, над которой поднимался ароматный парок. В другой руке он держал ложку и ломоть ржаного хлебушка.

– Как вы мне надоели, – пробурчала я и кивнула на миску. – Чего там?

Малюта присел на корточки.

– Каша с салом, да мясца немного. На, поешь.

Я не стала ждать второго приглашения, схватила миску, устроила её на коленках и принялась наворачивать. Малюта смотрел на меня и легонечко покачивал головой: так, мол, девка, кушай на здоровье, набирайся сил. Всё-таки он добрый, этот Малюта, хоть и хочет казаться злым. Ну и пусть с ним, может ему так больше нравится. А вообще, мужчины странное племя. Вроде всё как у людей: голова, руки, ноги, уши даже имеются – а всё одно какие-то неправильные. Ну почто, спрашивается, им возле жён своих да детишек не сидится? Пахали бы землю, сеяли рожь, о семьях заботились. Нет, словно свербит в одном месте, в походы какие-то бегут за дурацкой никому ненужной славою. Будто дома делов нету. Вместо того чтобы в ножички играться да удалью своею друг перед другом бахвалиться, лучше бы за водой ходили. Вот тогда и железо на мечи тратить не надо, и девок никто воровать не станет. Дети малые. Ума – что в голове, что в заднице – поровну.

С досады я чуть не подавилась. Пришлось Малюте стучать мне ладонью по хребтине, чтоб не задохлась.

– Ты не торопись, девка, – улыбнулся он. – Никто твой кусок не отымет.

Да что он заладил – девка, девка! У меня что, имени нет?

– Меня Милославой звать, – обиженно пробурчала я набитым ртом.

Он опять улыбнулся.

– Эх ты, горе луковое… – и вдруг ударился в рассуждения. – А ведь и у меня могла дочка такая подрастать. Уж, поди, баловал бы её, внуков ждал… Тебе годков семнадцать будет? Самая невестина пора. Сундук девичий, чаю, от приданого ломится. Одних платьёв, небось, с десяток нашила. Вот оно жисть-то как… Повернись всё иначе, не здесь бы сидел…

Он замолчал, уткнувшись глазами в палубу.

– Что иначе-то, дядька Малюта?

– А-а, всё не так, не по Прави… – и встрепенулся. – Ты ешь, остынет.

У меня аж аппетит пропал. Вот ведь человек. Начал сказывать, так сказывай дале, чего на самом интересном останавливаться? Я, можно сказать, только слушаньем прониклась, а он – бац! – конец песне. Ну разве так можно?

Я собралась было растормошить его, чтобы сказ свой договорил, но на берегу вдруг забряцало железо, и Малюта вскочил во весь рост, словно ополоумевший. Я тоже вскочила, но только не во весь рост, а на немножечко, так, чтоб над бортом одна лишь макушка да глаза виднелись. Про щелку свою я подзабыла, а вот про крыс помнила, и чтоб не доводить дядьку Малюту до греха, высунулась всего на чуть-чуть.

То, что я увидела, меня насторожило. Наши разбойники стояли вокруг котла, повернувшись лицами к причалам, и кое-кто даже выдернул меч из ножен. Именно этот звук и привлёк наше с дядькой Малютой внимание. Некоторые из нашей дружины подались ближе к лодье, будто бы прикрывая сходни, но большинство оставались там, где до того сидели и кушали кашу. Любопытно. Я тоже повернула глаза к причалам, и опять едва не подавилась – от причалов в нашу сторону двигалась рать лиходеев.

Я сделала глубокий вдох и сосчитала до десяти. Я всегда так делаю, когда впадаю в ступор. Отдышавшись, я увидела, что жизнь, по сути, очень славная штука и что не так страшен бес, как его малюют. Конечно же, это была не рать. Батюшка рассказывал сколь народу должно быть в настоящей рати, у этих столько не было, но всё равно очень много воев разных мастей. Были и готы, и славяне, и угры – разношёрстная, в общем, шайка. Я обратила внимание на лица – равнодушные, будто железные личины, такие, кои некоторые гриди цепляют перед смертным боем на шеломы, чтоб страшней казаться. С такими лицами всё равно что делать: убивать аль мимо идти – как хозяин повелит.

Хозяин шёл чуть впереди. Он был в грецкой одёже, то бишь в длинной белой рубахе в глубокую складочку и с пурпуровой полосой по каёмке. Левую руку он держал согнутой в локте, крепко прижимая её к груди, а правой смешно качал в такт своим семенящим шажочкам. Личико у него было гладковыбритое, умилённое, будто бы он только что из яйца вылупился и первый раз в этом мире очутился – всё ему ново, всё интересно. Но он был здесь не первый раз, это я верно знаю, и эту морду грецкую в жизнь не забуду.

– Дядька Малюта, – дёрнула я кормщика за рукав. – Слышь, дядька Малюта. Я этого грека знаю.

– Знаешь? – покосился он на меня глазами. – Откель знаешь?

– Он к нам в деревню приезжал, – торопливо зашептала я. – Подарков кучу навёз, свататься хотел. А я его в дверь выбросила. Не понравился он мне.

Дядька Малюта хмыкнул. К чему он это сделал, не знаю, но лиходеев, что с греком шли, стал разглядывать внимательней. Их было раза в два больше наших, а то и ещё больше. Было понятно, что в драке они толк ведают, ибо шли при оружье и в бронях. Узнать бы ещё почто они это с собой принесли. Неужто взаправду драться надумали?

– Не понравился, говоришь… – медленно сквозь зубы процедил дядька Малюта.

– Ага, – мотнула я головушкой. – Склизкий он какой-то, будто рыбина протухшая.

Пока мы переговаривались, грек со своим войском подошёл к нашей стоянке и тоже принялся шарить глазами по округе. Наверное, искал кого-то. Не найдя, кого было надо, он обратился к лодье, и я тот час спряталась обратно за борт, чтоб он ненароком меня не увидел. Вдруг узнает, опять приставать начнёт.