Книга Русалочка должна умереть - Соро Кет

Агата спросила Стеллу, как у нее дела. Четыре раза. Потом, затихла. Книги сиротливой стопочкой лежали на стуле. Ральф подливал себе в кофе виски. Сначала в кофе, а затем уже просто так. Верена ковыряла пирожное.

В столовой было прохладно и соски девочки торчали, как гвозди. То, как Ральф то и дело смотрит на ее грудь, было гадко и очевидно. И впервые в жизни, Стелла, которая всегда полагалась на ум, признала какую власть имеет наружность. Она и сама то и дело косилась на эти груди, гадая – какие они… в руках?

– Не хочешь пойти одеться?! – не выдержал Ральф.

– Если бы хотела, пошла бы.

Агата прокашлялась и, как-то странно посмотрела на Стеллу.

– Дети, у нас тут гостья.

– Если бы я была тут лишь гостьей, я бы давно ушла, – двусмысленно сказала Верена.

– Ты тут не гостья, – еще двусмысленнее ответил Ральф. – Ты тут – обуза.

– Филипп хотя бы любил меня не за деньги.

– Филипп всегда имел слабость к девушкам, которые могут проглотить огурец и не подавиться!

– Филипп живой ниже пояса, в отличие от тебя!

– Дети! – сказала тетушка. На этот раз, строже и мрачно посмотрела на Стеллу.

Та и сама понимала, этот визит – невовремя. Но не могла заставить себя уйти. Не зная, что еще предпринять, она решила попробовать установить контакт с девочкой.

– Почему ты не ешь пирожное? – спросила она Верену, которая сидела, насупившись и смотрела куда угодно, только не на нее.

– Не хочу быть жирной.

Стелла вспыхнула. Да, она имела дело с трудными подростками, но ни одна из тех девочек не била так сразу.

– От одного пирожного, ты не поправишься.

– Я дико извиняюсь, но вы в этом не разбираетесь!

– А ты разбираешься?

– Больше, чем ВЫ.

Все, шло по плану. Верена напала, как все они, в конце концов делали и Стелле оставалось лишь отразить удар.

– Возможно, – сказала она очень мягким и ровным тоном, – мое тело не идеально. Оно не соответствует эталонам. Но это мое тело, и я люблю его. Таким, как есть. И это – нормально. Принимать свое тело таким, как есть. Ты так не считаешь?

Верена на миг задумалась, потом пожала плечами. Как Стелле показалось, довольно мирно.

– Нет, – сказала она. – Я считаю, вам надо похудеть.

На миг над столовой повисла пауза. Затем Ральф хрюкнул, содрогнулся всем телом, упал лицом на стол и… захохотал. 

III Верена.

Миг, который ты проклянешь.

День был густой и тягучий, как дурной сон.

После ужина, к которому никто почти не притронулся, тетя сразу ушла к себе. Она пыталась нас примирить, как и обещала, но Ральф сразу после мессы дорвался до крови Христовой. А после ухода этой непонятной тетехи – Стеллы, перешел на вискарь.

Я убрала со стола, расставила по местам посуду и вышла из кухни, не зная, что предпринять. Без телефона жизнь сразу остановилась. Я очень мучилась, гадая, что происходит в Инете.

Ральф был в гостиной. Сидел перед теликом, закинув ноги в кожаных с мехом шлепанцах на журнальный стол и придирался к Алексе. Робот объяснял, что не запрограммирован на его тупые запросы, и Ральф придумывал новые. Еще более тупые.

– Алекса, ты можешь перднуть?..

За окном сгущались серые сумерки. На столе стремительно пустела бутылка виски.

– Ты не подскажешь, что я опять не так сделала? – спросила я, решив, что хуже уже не будет.

– Пошла вон! – процедил пресвятой отец.

– Это твоя любовница? – не подчинилась я. – Ты к ней вчера уезжал?

– Пошла вон отсюда!

– Да с удовольствием! Отвезешь меня на вокзал?

Он убрал пульт ото рта и окинул меня нехорошим взглядом.

– Я тебя скорее прикончу и закопаю на заднем дворе…

В его глазах плескалось безумие, напополам с алкоголем. Такие, глаза я видела только у одного человека. У Джессики.

– Да, я тоже люблю тебя.

– Пошла вон… – без прежнего напора повторил Ральф, потом наклонился и плеснул себе еще «Гленморанджи».

– Можно и мне немного? – спросила я, кивнув на виски.

– С чего вдруг?

– Просто…

Ральф бросил пульт. Оттопырив языком верхнюю губу, осмотрел меня, как уличную шлюшку.

– Просто?

– Мне тебе денег дать, или что?

Откинув голову, Ральф погремел куском льда в бокале и посмотрел на меня сквозь залапанное стекло.

– Денег у меня кучи… Сделай мне минет! Как на том видео, за которое тебя вышибли из твоего интерната. Где ты огурец глотала, объясняя на ходу технологию. Познавательно… Я три раза смотрел. Сможешь повторить с моим членом?

Я улыбнулась:

– А может, сразу в подвал? Ты просто меня отлупишь, не объясняя и мы потрахаемся, и сразу же вся злость у тебя пройдет.

Ральф выглядел изумленным, но только миг.

Потом пожал плечами, посмотрел в упор и кивнул.

– Окей… Принесешь мне ремень из комнаты?

Тут я взбесилась. Кем этот выродок себя возомнил?!

– Я расскажу все папе, – сказала я. – Я расскажу, что ты делал с Джессикой. И расскажу, что пытаешься со мной сделать…

Я не договорила. Ральф широко осклабился и протянул мне свой телефон.

– Ни слова больше, Куколка. Давай, позвони ему. Я просто останусь здесь и сам все услышу!

Я замолчала.

Он рассмеялся. Крепкие белые зубы, казалось, стали еще крупнее и больше. Удлинились, как у Серого Волка, который прикидывался Бабушкой. И глядя в его глаза, я поежилась. В своей непонятной ярости Ральф был красив и страшен одновременно. Маркусу стоило написать Аида с него, а не с моего папы.

– Твое счастье, Солнышко, – продолжал то ли Ральф, то ли Серый Волк, – что я не хочу тебя. Ни просто так, ни в подвале. Заступиться за тебя некому. Я – это все, что тебе осталось…

Ральф рассмеялся, наслаждаясь собой, подлил в стакан еще виски. Я впилась взглядом в жидкий янтарь, капельку упавшую на столешницу, которую Ральф тут же вытер пальцем.

– Так что не зли меня, – он отсалютовал мне бокалом и пригубил. – Последний раз говорю тебе по-хорошему: уходи, Ви!

Я закусила губу, дрожа от обиды.

Еще никто, никогда со мной так не говорил. В особенности сам Ральф! Я ненавидела его еще больше, чем в тот проклятый вечер, когда меня излупила Джесс. Когда он трахал ее в подвале, пока я плакала наверху.