Книга Золотая чаша Колоксая - Татьяна Мирная

— Быстро Радомир вычислил мальчишку, — заметил Камен.

— Мальчишка этот упёрся рогом, что за правду надо биться правой рукой — и всё тут, — ответил Волин и пояснил: — Углеша приводил Станила вместе со своим сыном к Боричу учиться обороне… Да что-то там не сложилось.

Камен пожал плечами:

— Пусть двумя руками бьётся… Молодец! — спустя пару минут похвалил он отрока, отбившего довольно-таки сильный удар.

Володарович, видно, тоже был доволен Станилом и, улыбаясь, показывал какой-то новый приём. Нимфириель заметила, как за короткое время поменялся мальчик. Робкий и нерешительный вначале, сейчас он действовал куда увереннее и смелее, найдя у своих товарищей поддержку. Озар тоже понимал, что перед ним не дружинник, и старался несильно махать мечом.

К ужину Радомир и Станил пришли позже остальных. Мальчик полушёпотом засыпал волхва вопросами, на которые получал подробные ответы. Причём никакой скуки или усталости на лице мужчины не было. Он не отмахивался от Станила, не обещал «показать потом». В меру своих возможностей и возраста купеческого сына, Володарович объяснял то, что интересовало мальчика. Неудивительно, что к концу ужина Станил смотрел на волхва обожающими глазами.

Пока обозники устраивались на ночлег, видунья готовилась к ментальной связи с Хижей — тарским видуном, ехавшем в свадебном поезде. Девушка вышла за деревню, сняла сапоги и неспешно прохаживалась по влажной от росы траве. Наедине с природой, вдали от чужих мыслей альвийка наслаждалась умиротворением, покоем и тишиной. Солнце почти спряталось за небокрай, окрасив небо багровыми красками. Пахло соломой, яблоками и ещё чем-то горьковатым. Так пахнет только в начале осени. Где-то во дворах залаяла собака, пока её не шуганул уставший хозяин. И снова стало тихо. Нимфириель чуть вздрогнула, услышав смех, и тут же успокоилась, узнав голос одного из охранников, Данилы, кажется. Видно, тарские молодцы вышли во двор по своим мужским делам.

…Сначала кольнуло пальцы на руках, стало даже щекотно. Потом щекотка перебежала по плечам к шее и вискам. В голове чётко обозначилась мысль — чужая, не её. Связь с тарским видуном была отличная. Девушка хмыкнула: силён Хижа!..

Спустя десять минут альвийка вернулась в дом и присела рядом с дядьками.

— Ну как? — не выдержали те.

— Свадебный поезд остановился на постоялом дворе в Ново-Загорье. Пока никто не сомневается, что с ними княжна Яронега.

— Ещё бы! — фыркнул Волин, покручивая ус. — Все, кто засомневался бы, или здесь, или знают правду.

Нимфириель улыбнулась дядьке:

— Милуша хорошо справляется со своей ролью.

— Борич её подготовил. Да и прикроет ежели что, — заметил тарский дядька и вздохнул: — Жаль будет, если с Милкой что-то случится.

Камен глянул на суровое лицо мужчины, но промолчал. Альвийка налила себе воды и вдруг замерла. Волин проследил за её взглядом и хмыкнул. В дверях стоял Радомир, мило болтая с молодой служанкой. Хотя, как заметил дядька, Нимфириель смотрела не на мужчину. Местная девица призывно покачивалась на носках, демонстрируя роскошную грудь. Тёмные волосы, заплетенные в толстую косу, обвивали голову как корона. Глаза горели…

— Ним, что случилось? — Волин быстро перенял от Камена это обращение к альвийке. Выговаривать её полное имя не хватало терпения. — Мысли бабёнки чернее этого горелого мяса?

Видунья усмехнулась: еда здесь действительно была невкусная, и покачала головой.

— Нет, ничего особенного. Показалось.

Мысли деревенской красавицы и в самом деле были обычные: очаровать богатого заезжего мужика с тяжёлым кошельком. А в Володаровиче она сразу распознала состоятельного клиента. Двое других купцов были не в счёт: служанка по опыту знала, что Корнила и Углеша на её прелести не ведутся. Нимфириель удивило другое: девица смотрела на колдуна жадно, как кот на сметану, в предвкушении чего-то особенного, желанного, и речь тут шла не о деньгах… Видунья никогда не обращала внимания на тарса с этой стороны. Он был враг, он хотел её убить! И тут уж без разницы, какие у него необыкновенно глаза, какие сильные — да неужели?! — руки и какой он в… Ой, фу!

Альвийку передёрнуло, вода плеснулась через край, оставив на столе небольшую лужицу. Иногда дар приносил видунье одни неудобства. А Володарович тем временем вышел вместе с девицей за дверь. Заметив это, Нимфириель брезгливо поморщилась. Для альвов такие отношения — любовные утехи за деньги — были недопустимы и вызывали острое неприятие. Девушка постаралась поскорее выбросить эту мерзость из головы, прислушиваясь к разговору дядек.

Колдун вернулся в дом подозрительно быстро. Чуть замешкавшись, сел рядом с Каменом. Нимфириель пригляделась и гаденько ухмыльнулась:

— А что? Ничего так… Тебе даже к лицу.

Радомир непонимающе уставился на неё.

— Щёки румянишь?.. Чем? — продолжала издеваться альвийка.

Волин прыснул в кулак, старательно разглядывая стены корчмы. Тогда Камен показал на своей щеке, где у колдуна остался предательский отпечаток чужих губ. Волхв сдавленно ругнулся и стал торопливо вытираться. Мимо прошмыгнула знакомая красавица. Быстро глянула на стол с гостями и спряталась за дверями в кухню. Нимфириель выгнула бровь:

— Похоже, колдун, ты сегодня не в ударе?

Радомир зло зыркнул на девушку:

— А ты ещё не успела к ней в мозги залезть?

— Зачем? И так всё понятно… Бедняжка такая расстроенная.

— Если свой умишко слабоват, пользуйся даром, — с издёвкой посоветовал Володарович, хрустнув сухариком. — Слишком много чести для дворовой девки, — он обменялся с дядьками понимающими взглядами, а потом насмешливо посмотрел на альвийку. — А ты что, подсматривала за нами? Небось, позавидовала ей?.. Даже не мечтай! У этой блудяжки и то больше шансов.

Колдун окинул растерявшуюся девушку оценивающим (по всей видимости, очень дёшево) взглядом и встал из-за стола. Нимфириель задохнулась от возмущения:

— Что?

Но Радомир уже выходил во двор, отмахнувшись от предостерегающего возгласа Волина. Девушка бросилась следом.

— Ты!.. — шипела она. — Ты посмел предположить, что я…

Мужчина, бесконечно довольный, что удалось разозлить альвийку, перегородил ей дорогу рукой, упёршись в дверной косяк.

— Я во двор по нужде. Ты со мной? Подержаться хочешь?

Нимфириель, будучи наёмницей, не один год странствовала по свету и много чего повидала. И такие сальные шуточки слышала не раз. Она насмешливо фыркнула:

— А сам что, свой ХВОСТИК не удержишь?

Колдун продолжал улыбаться, но по заходившим желвакам девушка поняла: задела! Радомир выгнул бровь.

— Говоришь со знанием дела. Видно, много перепробовала.

Хвалёная альвийская выдержка тоже затрещала по швам. И это только первый день пути!