Книга Байки доктора Данилова 2 - Андрей Шляхов

— Напишите мне, пожалуйста, какие дни вам в следующем месяце ставить.

Слово «пожалуйста» от Церберши раньше слышали только в связке: «идите на х…, пожалуйста, и не мешайте мне работать».

— Ах, ставьте что хотите, — ответил Сидоров. — Мне все равно.

Где-то через три месяца Сидоров пришел к заведующей с заявлением об увольнении.

— Зачем увольняться? — удивилась заведующая. — В вашем-то состоянии! Если вам тяжело работать, возьмите больничный. Все же какие-то деньги получите.

— Мне работать не тяжело, мне жить тошно, — выдал Сидоров. — Как только подумаю, что больше не приду на подстанцию, не сяду в машину, не поеду на вызов… Но что поделаешь? Не все в этой жизни зависит от наших желаний. Может, оно и к лучшему? Как вы считаете, Анеля Петровна?

Сердобольная заведующая разрыдалась. Сидоров начал ее успокаивать и в ходе этого процесса вдруг открылась правда. Оказывается, не было никакой болезни. Была подруга, которая залетела и поставила вопрос ребром — женись, паразит. Чувство ответственности не давало Сидорову возможности увильнуть от предстоящего бракосочетания, а интуиция подсказывала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Вдобавок подруга настаивала на том, чтобы Сидоров перешел со «скорой» в больницу, в которой ее мать заведовала физиотерапевтическим отделением. Стационар, мол, это престижно и перспективно, а «скорая» — дыра дырой. На любые возражения Сидорову отвечали угрозой выкидыша на нервной почве.

Проводы Сидорову устроили знатные. Всего было с избытком — и добрых слов, и крепких напитков. Покидая подстанцию, Сидоров споткнулся на пороге, упал и слегка расшиб лоб. Пришлось вернуться в диспетчерскую для оказания первой помощи.

— Вернется. Скоро. Железная примета, — сказали все.

Сидоров вернулся уже через шесть месяцев, разведенным алиментщиком. Семейный быт убил чувство ответственности и все прочие способствующие браку чувства. Опять же и угроза выкидыша после родов исчезла.

— И стоило огород городить? — подкалывали коллеги.

— Надо же разок попробовать, — смеялся Сидоров, — чтобы больше никогда-никогда.

Пленительная красота эвфемизмов

Известный кардиохирург N имел привычку уединяться в кабинете с симпатичными дамами из своего рабочего окружения. Иногда его на горячем ловила жена, приходившая в клинику якобы по какому-то поводу, а на самом деле для того, чтобы обломать супругу очередное интимное удовольствие.

Всякий раз при этом говорилось одно и то же:

— Как ты мог?! — негодовала жена. — Как тебе не стыдно?! Ты же маминой могилой клялся, что больше никогда не будешь мне изменять!

— Милая, но разве это измена? — удивлялся муж. — Где ты видишь измену? Измена — это когда ужин при свечах, вино, шелковые простыни, поездки на море и прочая романтика. А это называется: «напряжение быстренько снять». Ты, пожалуйста, одно с другим не путай, договорились?!

Безусловный рефлекс

За глаза доктор Тимошин называл свою жену «вороной» и никак иначе. В телефонных беседах с женой — «милой» и «солнышком».

— В постели не путаешься, Жора? — подкалывали на подстанции.

— Как можно?! — искренне удивлялся Тимошин. — Это же безусловный рефлекс!

Роковые кружева

«Сдавшись», то есть — передав все рабочее имущество следующей смене и позавтракав (стакан горькой и бутерброд с колбасой), доктор Коршунов по привычке заглянул в комнату отдыха врачей, чтобы проверить, не забыл ли он там чего ценного.

Своего забытого не нашел, но увидел на полу черные кружевные трусы, на вид — явно дорогие, «парадно-эротические». По традиции все забытое на подстанции сдавалось в диспетчерскую. Придумав на ходу небольшое шоу, которое он устроит со своей находкой, Коршунов сунул трусы в карман джинсовой куртки и направился в диспетчерскую.

Но по пути его перехватил старший врач и начал грузить по поводу одного из вызовов. Прозвище у старшего врача было характерное, не нуждающееся в пояснениях — Шило. Когда Коршунов отделался от Шила, находка и связанное с ней шоу начисто вылетело из его головы. Хотелось только одного — на воздух и покурить. Причем — где-нибудь подальше от подстанции, чтобы Шило снова не привязался. А то он имел привычку выскакивать за уже покинувшим подстанцию сотрудником и просить «вернуться на минуточку». На минуточку — как бы не так! Час, как минимум, будет мозг сверлить.

Шоу имело место дома. Вечером того же дня трусы нашла жена Коршунова, вознамерившаяся постирать куртку мужа. Проведенная экспертиза установила следующее.

Трусы ношеные, что просто ужасно.

Трусы очень дорогие, что еще ужаснее. У жены Коршунова такого суперского нижнего белья отродясь не бывало.

Женщину, что называется, замкнуло. Мне такого сроду не купил — раз. Мало того, что у вас на стороне творится, так ты ее трусы еще домой притащил, чтобы нюхать тайком и… хм… медитировать — два. Ты меня совсем не уважаешь — три.

Отсутствие уважения ранит сильнее, чем увядание любви. Жена устроила Коршунову скандал с небольшими травмами и уехала к маме. Навсегда.

С женой пытались объясниться коллеги, начиная с доктора Зайцевой, которая впопыхах забыла этот предмет в комнате отдыха, когда переодевалась после дежурства, и заканчивая заведующей подстанцией. Но несчастная женщина только твердила в ответ — знаю, знаю, как вы все друг дружку покрываете, развратники хреновы, наслышалась от своего бывшего муженька. Даже доктору Абашидзе не поверила, когда тот клялся всеми аджарскими клятвами, что Коршунов на подстанции ни с кем никогда не жу-жу. Да, вот такой он был добродетельный уникум, Абашидзе ни капельки не соврал.

Дело закончилось разводом. Утешая Коршунова, народ шутил насчет того, что ему надо бы жениться на Зайцевой, и сама Зайцева, находящаяся в вечном активном поиске, вроде как была не против, но Коршунов больше жениться не захотел. Правда, из добродетельного уникума превратился в одного из главных кобелей подстанции. Начал с Зайцевой, а дальше, как выражался тот же Абашидзе, «ни одного не надкусанного хачапури не оставил».

Такие дела.

Бойтесь кружев, особенно чужих, ибо они приносят несчастье.

Еще раз про любовь

Доктор Алексеева откровенно рассказывала коллегам, что на «этой долбаной скорой» ее держит только желание найти подходящего мужа. Найти, конечно же, по ту сторону баррикад, то есть — из числа пациентов. Коллеги мужского пола, а также водители, интересовали Алексееву исключительно в гигиенических целях. Муж ей нужен был богатый, причем не просто богатый, а по-настоящему богатый. Чтоб заводы, пароходы, доходные дома, а лучше всего — собственный банк.

— Пускай даже попадется старый, — говорила Алексеева. — Это ничего, это даже лучше. Останусь богатой вдовой и буду жить, как мне хочется.