Книга История франков - Григорий Турский

Король был сильно разгневан. Он прислал в Лимож своих людей, которые арестовали многих, жестоко пытали их и некоторых приговорили к смерти. Говорят, что эти люди прислали королю сообщения о том, что аббаты и священники якобы подстрекали народ к бунту, за что священнослужителей привязывали к столбам и жестоко пытали. Затем местное население обложили еще более жестокими налогами.

29. Бретонцы напали на земли вокруг Рена, сжигая и грабя усадьбы и дома, уводя пленных. Разрушив все на своем пути, они добрались до селения Кор-Над. Епископа Евния вернули из ссылки, но запретили вернуться в его собственный город Ван и отправили служить в Анже. Герцог Бепполен был направлен против бретонцев. Он предал отдельные местности огню и мечу, но лишь увеличил ненависть бретонцев.

30. Во время этих событий в Галлии скончался после восемнадцати лет правления империей Юстин, остававшийся невменяемым до самой смерти. Как только Юстин умер, императором стал Тиберий, в руках которого находилась вся реальная власть и до этого. По местному обычаю императора должны были чествовать на ипподроме, чем и решили воспользоваться заговорщики. Они хотели устроить ему ловушку и заменить императора его племянником Юстинианом, но Тиберий направился не туда, а к святыням. Там он совершил молитву, а затем вместе с патриархом и членами своего совета направился во дворец. Там Тиберия облачили в порфиру, надели диадему, а затем посадили на трон, провозгласив императором. Когда заговорщики, решившие напасть на него на ипподроме, узнали об этом, то разошлись, ибо поняли, что ничего не смогут сделать с человеком, которого Господь охраняет от врагов.

Спустя несколько дней Юстиниан пришел ко двору, бросился в ноги императору и покаялся, вручив пятнадцать сотен фунтов золота. Тиберий поднял его с колен и простил, разрешив остаться при дворе. Императрица София, забыв о своем обещании, начала строить козни против Тиберия. Когда Тиберий уехал к себе на виллу, чтобы провести там время сбора винограда, София вызвала к себе Юстиниана и тайно хотела посадить его на трон. Услышав об этом, Тиберий сразу же вернулся в Константинополь. Теперь он арестовал императрицу, лишив ее всего имущества, за исключением необходимого для ежедневного пропитания, а также заменил всех ее слуг своими, распорядившись, чтобы к ней никого не пускали. Юстиниана он выругал, но оставил при себе и позже так полюбил его, что обещал отдать свою дочь в жены его сыну, а Юстиниан, в свою очередь, просил в жены своему сыну дочь Тиберия; но этому не суждено было сбыться.

Войско Тиберия разбило персов, вернулось с победой и привезло с собой столько добычи, что она могла бы удовлетворить любую человеческую жадность. К императору были приведены двадцать захваченных слонов.

31. В следующем году (579 г. – Ред.) бретонцы атаковали окрестности городов Нант и Рен. Они захватили огромную добычу, пленных, опустошив поля и виноградники.

Когда епископ Феликс направил к ним посольство, бретонцы обещали возместить убытки, но так и не выполнили своих обещаний.

32. Одну женщину в Париже обвинили в том, что она оставила мужа и живет с другим. Родственники мужа пришли к ее отцу и сказали: «Или докажи нам невиновность твоей дочери, или пусть она умрет, чтобы смыть бесчестье с нашего рода». – «Я знаю, – сказал ее отец, – что моя дочь невиновна, а все, что про нее говорят, – неправда». – «Если это так, – ответили они, – то поклянись в этом на могиле святого Дионисия». Тот согласился, и все направились в храм Святого Дионисия, где, возложив руки на алтарь, тот человек поклялся в невиновности дочери. Но родственники мужа обвинили его в клятвопреступлении. Заспорив, они обнажили мечи и бросились друг на друга прямо перед алтарем, обагрив кровью храм и гробницу. С трудом их удалось примирить, но храм пришлось закрыть. А это были знатные люди из числа придворных Хильперика, так что слухи скоро достигли ушей короля. Король же отказался их слушать и распорядился отослать к епископу Рагнемоду, чтобы тот определил виновных и отлучил их от церкви. Только заплатив за нанесенные оскорбления, они смогли вернуться в лоно церкви. А вышеупомянутую женщину также вызвали в суд, но она повесилась.

33. На пятый год правления короля Хильдеберта произошло великое наводнение в Оверни. Дождь шел двадцать дней, и воды залили все поля. Реки Луара и Алье, а также их притоки поднялись высоко, как никогда. Многие замки были затоплены, дома разрушены, а урожай погиб. Река Рона, слившись с Соной, вышла из берегов и затопила Лион, разрушив стены.

Но после того как дожди прекратились, вновь зацвели деревья; а был уже сентябрь месяц. В этом же году в области Турен видели, как рано утром, еще до рассвета, по небу пробежала молния и исчезла на востоке. Кроме того, во всей окрестности раздался шум как бы падающих деревьев, но надо полагать, что он был не от деревьев, так как он был слышен на расстоянии пятидесяти миль или более. В этом же году произошло сильное землетрясение в городе Бордо, и городские стены чуть не обвалились. Все жители перепугались, что их вместе с городом поглотит земля, и многие ушли в другие города. Это землетрясение захватило соседние города и достигло Испании, но там оно было не таким сильным. Однако с Пиренейских гор обрушились огромные камни, давившие скот и людей. В окрестностях Бордо несколько селений сгорели от пожара. Во внезапно появившемся огне погибли и дома, и амбары с годовым запасом хлеба. Очевидно, огонь возник по Божьей воле, а не по какой иной причине. Сильно пострадал от пожара и город Орлеан, так что даже у наиболее богатых совершенно ничего не осталось. Тех, кто спасал что-нибудь от пожара, грабили подстерегавшие их воры. А в области Шартра из разломленного хлеба вытекла настоящая кровь. Тогда же и город Бурж сильно пострадал от града.

34. За этими знамениями последовал тяжелейший мор. Пока короли враждовали и вновь готовились к братоубийственной войне, дизентерия охватила почти всю Галлию. У тех, кто ею страдал, была сильная лихорадка с рвотой и нестерпимая боль в почках; темя и затылок были у них тяжелыми. То, что выплевывалось изо рта, было цвета желтого или зеленого. Многие утверждали, что там находится яд. Простые люди называли эту болезнь внутренней оспой. Если ставили банки на лопатки или на бедра, то появлялись нарывы, которые лопались, гной вытекал, и многие выздоравливали. Многим приносили облегчение настойки из трав, исцеляющие от заражения. Эта болезнь началась в августе месяце, первыми поражала детей и уносила их в могилу. Мы потеряли милых и дорогих нам деток, которых мы согревали на груди, нянчили на руках и сами, приготовив пищу, кормили их ласково и заботливо. Но, вытерев слезы, мы говорим вместе с блаженным Иовом: «Господь дал, Господь и взял; Да будет имя Господне благословенно» (Иов., 1: 21).

В эти дни тяжело заболел король Хильперик. Когда он начал выздоравливать, заболел, еще не «возрожденный от воды и Духа Святого» (Ин., 3: 5), его младший сын. Видя, что он находится при смерти, его окрестили. Когда ему на некоторое время стало лучше, заболел этой болезнью его старший брат по имени Хлодоберт. Мать его, Фредегунда, видя, что Хлодоберт находится в смертельной опасности, охваченная поздним раскаянием, сказала королю: «Долгое время нас, поступающих дурно, терпело Божественное милосердие. Ведь оно нас часто карало лихорадкой и другими страданиями, а мы не исправились. Вот уже теряем мы сыновей! Вот их уже убивают слезы бедных, жалобы вдов, стоны сирот. И неизвестно, для кого мы копим. Мы обогащаемся, не зная сами, для кого собираем все это. Вот сокровища, отнятые силою и угрозами, остаются без владельца! Разве подвалы не изобилуют вином? Разве амбары не наполнены зерном? Разве твои сокровищницы не полны золота, серебра[118], драгоценных камней, ожерелий и других украшений королевского двора? И вот мы теряем прекраснейшее из того, что у нас было. Теперь, если угодно, приходите. Мы сожжем все несправедливые налоговые списки, пусть нашей казне будет достаточно того, что достаточно было нашему отцу и королю Хлотарю». Так говорила королева и била себя в грудь кулаками, велела принести налоговые книги, которые привез Марк из городов их королевства, и, бросив их в огонь, вновь обратилась к королю. «Что же ты медлишь? – сказала она. – Видишь, что я делаю? Делай и ты то же. Если деток потеряем, то хоть вечной муки избежим».