Книга Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 - Джордж Уильям Бьюкенен

Женитьба императора на принцессе Алисе Гессенской не была продиктована государственными соображениями. Их влекло друг к другу чувство взаимной привязанности, и их любовь год от года только крепла. Но хотя они были идеально счастливы в семейной жизни, выбор императора, тем не менее, был неудачным. Несмотря на многие свои хорошие качества – любящее сердце, самозабвенную преданность мужу и детям, искренние, хотя и нереалистичные, старания придать императору твердость и решимость, которых так не хватало его характеру, – императрица Александра была неподходящим помощником для государя в его трудном положении. Будучи женщиной замкнутой и недоверчивой, хотя и властной от природы, она не сумела завоевать любви своих подданных. Она с самого начала неверно оценила положение и убеждала императора вести государственный корабль курсом, чреватым многими опасностями, в то время как политические волны уже достигли опасной высоты. Трагический элемент присутствует уже в первом акте этой драмы. Будучи достойной женщиной и желая служить интересам своего мужа, она оказалась орудием, избранным, чтобы его погубить. Недоверчивый и нерешительный император неминуемо должен был попасть под влияние более сильного характера. А слепая вера императрицы в ничем не сдерживаемое самодержавие стала причиной его падения. Будь его супруга женщиной более широких взглядов и более проницательного ума, которая понимала бы, что подобный режим в XX веке является анахронизмом, история его правления могла стать совершенно иной и, возможно, он бы до сих пор оставался российским императором.

Но каким бы губительным ни оказалось ее влияние на мужа в вопросах внутренней политики, императрица должна быть полностью оправдана в том, что касается столь часто выдвигавшихся против нее обвинений, будто бы она действовала в пользу Германии. Сам Керенский однажды сказал мне, что не было найдено ни одного компрометирующего документа, который свидетельствовал бы о том, что либо она, либо император когда-либо задумывались о заключении сепаратного мира с Германией. Он сказал, что после революции он имел продолжительную беседу с императрицей, во время которой ее величество с негодованием отвергла всякую мысль о том, что она действовала в интересах Германии. «Я англичанка, а не немка, – заявила она, – и я всегда была верна России». Он был убежден, что она говорила правду, и хотя она бессознательно играла на руку Германии, убеждая императора проводить реакционную политику, но ее целью было лишь сохранение в неприкосновенности самодержавия, а вовсе не установление более тесных взаимоотношений с Германией. Однако, добавил он, в окружении Распутина были германские агенты.

Обладая многими способностями, которые прекрасно подошли бы для конституционного монарха – острый ум, обширный кругозор, методичность и трудолюбие в работе, необычайное природное обаяние, привлекавшее к нему всех, кто его знал, – Николай II не унаследовал от своего отца властный характер, сильную волю и способность быстро принимать решения, столь необходимые для самодержавного правителя. Александр III по совету обер-прокурора Святейшего синода Победоносцева отверг план реформ, который собирался подписать Александр II, когда его жизнь оборвала бомба нигилиста. Он всю жизнь проводил реакционную политику, основанную на бюрократической централизации. После его смерти надежды народа сосредоточились на его сыне. Эти надежды нашли отражение во многих верноподданных адресах, поданных Николаю II земствами при его восшествии на престол. В одном из них – адресе Тверского земства – было недвусмысленно сформулировано желание тех или иных конституционных реформ.

Молодому государю представился прекрасный случай завоевать любовь своего народа своевременными уступками, но император Николай II упустил его, как и множество других подобных возможностей, которые представлялись во время его правления. Преданный сын, обожавший своего отца, воспитанный таким архиреакционером, как Победоносцев, он с детства усвоил строжайшие правила ортодоксального самодержавия и не приобрел привычки действовать самостоятельно. Он усвоил догмы своего учителя и считал самодержавие чем-то вроде священного наследия, которое он должен сохранить в неприкосновенности в том виде, в каком оно было ему завещано. Его единственное намерение при вступлении на престол состояло в том, чтобы следовать по стопам отца и передать страну своему сыну такой, какой ему оставил ее его отец. Он питал такое уважение к памяти отца, что, даже будучи Верховным главнокомандующим, он отказался принять более высокий армейский чин, чем пожалованный ему отцом чин полковника. Поэтому представители земств получили ледяную отповедь: им было приказано оставить все эти «бессмысленные мечтания», поскольку он будет охранять устои самодержавия так же твердо и неуклонно, как это делал его отец. Однако, как можно видеть из «Воспоминаний министра» господина Извольского, первоначально император собирался высказаться не так резко, но его убедили, что его долг – поддержать традиции царствования его отца. И только в последний момент Победоносцев передал ему ответ, составленный им самим, который император прочел представителям земств, не вполне понимая его смысл. Ему настолько не хватало уверенности в своих силах, что в этом, как и во многих других случаях, он поддавался влиянию людей, обладавших более сильной волей.

Такое не сулящее ничего хорошего начало его правления породило уныние в умах всех мыслящих людей в России, в то время как ужасное несчастье, омрачившее коронационные торжества в мае 1896 года, было истолковано суеверными людьми как дурное предзнаменование. Непродуманная организация торжеств привела к тому, что на небольшом пространстве, огороженном для раздачи подарков, собралась огромная толпа. Возникла паника, и в последовавшей затем давке были затоптаны насмерть три ли четыре тысячи человек. Другой эпизод, сам по себе ничтожный, произвел, если верить Извольскому, сильнейшее впечатление на его величество: когда император в короне и мантии подходил к алтарю, чтобы принять миропомазание, застежка ордена Святого Андрея Первозванного расстегнулась и орден упал к его ногам. Будучи от природы склонным к суеверию и фатализму, император счел это божественным предупреждением о грядущих несчастьях.

Его главной и основной ошибкой была неспособность понять, что сегодняшняя Россия не может управляться тем же способом, что и во времена Петра Великого. За это время произошло огромное территориальное расширение империи. Ее население превысило 160 миллионов человек; произошло освобождение крепостных, зарождение промышленности в больших городах с вытекающим отсюда увеличением численности пролетариата и ростом влияния интеллигенции. Уже действовали новые силы, и надежды народа росли вместе с ними. Старая политика централизованного управления была уже непригодна, и самоуправление было единственным эффективным средством. Однако бюрократия противилась передаче земствам части полномочий по управлению их областями, поскольку к тому моменту она сосредоточила в своих руках все административные функции. Более того, у самого императора не было желания проводить такую политику, да еще сталкиваясь с противодействием сил, которые видели в этом посягательство на свои привилегии. Хоть он и не мог лично контролировать административный аппарат огромной империи, он нес ответственность за все огрехи и упущения бюрократии, которая управляла Россией от его имени. И даже когда в результате подъема революционного движения, последовавшего за неудачной войной с Японией, были сделаны уступки принципам народного представительства, управление страной осталось столь же централизованным, как и раньше.